Блудный сын прочитать – Притча о блудном сыне

Содержание

Притча о блудном сыне – Детская Библия

У одного человека было двое сыновей. Младший сказал отцу: «Отец, дай мне часть имения, которая приходится на мою долю». Отец разделил имение между сыновьями. Через некоторое время младший сын, все забрав, ушел в дальнюю сторону. Жил он там распутно и вскоре прожил всю свою долю. Когда он все прожил, настал в той стране великий голод, младший сын впал в нужду. Он пошел и уговорил одного человека принять его на службу; тот послал его пасти свиней. Этот сын рад был поесть хотя бы корма, который давали свиньям, но и этой еды ему не давали вдосталь. Когда он был богат, сколько у него было друзей, которых он кормил и поил, а когда промотал имение и стал нищим, ни один не пустил его к себе. Каких только кушаний не ел он, каких не пил вин, пока был богат, исполнял все свои прихоти. А теперь?! Ест из одного корыта с грязными свиньями. Вот до чего довело его мотовство. Наконец он опомнился и сказал себе: «Сколько работников у моего отца едят вволю хлеба, а я умираю с голоду! Пойду к отцу и скажу ему: “Батюшка! Согрешил я перед Богом и перед тобой, недостоин уже называться твоим сыном, возьми меня хотя бы в работники”».

После этого он встал и пошел к своему отцу. Он был еще далеко, когда уже увидел его отец, сжалился, побежал и бросился своему сыну на шею, целуя его. Сын же сказал: «Батюшка! Согрешил я перед Богом и перед тобой и уже недостоин называться твоим сыном!» Но отец приказал принести самую лучшую одежду, одеть сына, на палец надеть перстень, а на ноги сапоги. Он приказал привести откормленного теленка и заколоть его. «Станем есть и веселиться. Этот сын был для меня как покойник, а тут ожил, пропадал – и вдруг нашелся». И начали веселиться. А старший сын был в это время в поле. Когда, возвращаясь с работы, он подошел к дому, то услышал песни и музыку. Он спросил у слуги, что это значит. «Вернулся твой брат, и отец заколол откормленного теленка. Он рад, что встретил своего сына здоровым». Старший брат рассердился и не захотел идти домой. Тогда вышел отец и стал его приглашать, но он ответил: «Сколько лет я служу тебе и слушаюсь тебя, но ты никогда не дал мне даже козленка, чтобы я мог повеселиться с моими друзьями. А когда пришел твой младший сын, промотавший твое имение, ты заколол для него откормленного теленка». Отец сказал ему: «Сын мой, ты всегда со мной, и все мое – твое. А брат твой почти умер и вдруг ожил, совсем пропал – и нашелся. Как же этому не радоваться?!»

bible.by

Читать онлайн «Блудный сын» автора Сперджен Чарльз Гаддон — RuLit

Ч.Г.Сперджен

Блудный сын

У некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: отче! дай мне следующую мне часть имения. И отец разделил им имение. По прошествии немногих дней, младший сын, собрав все, пошел в дальнюю сторону и там расточил имение свое, живя распутно. Когда же он прожил все, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться; и пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней; и он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему. Пришед же в себя, сказал: сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода! Встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою, и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих. Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и побежав пал ему на шею и целовал его. Сын же сказал ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою, и уже недостоин называться сыном твоим. А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного теленка и заколите: станем есть и веселиться, ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся. И начали веселиться.

Лук.15,11-24

ИЗБЫТОК ХЛЕБА

ПРИШЕЛ В СЕБЯ

«Пришед в себя…» Эти слова можно применить к тому, кто очнулся после обморока, кто не сознавал своего положения и не мог выйти из него, но теперь пришел в себя, вернулся к сознанию и действию.

Голос, который пробуждает мертвецов, поднял блудного сына; видения духовной летаргии исчезли: его безумные, но увлекательные сны прошли, — он пришел в себя.

Эти слова могут быть применены еще к тому, кто излечился от безумия. Блудный сын был подобен безумцу, потому что грех есть величайшее безумие.

Он был помрачен в своем разуме, принимал горькое за сладкое и сладкое за горькое, свет за тьму и тьму за свет; он повредил своей душе так, как вредят своему телу одержимые злым духом, когда бьются о камни и ранят себя ножами. Сумасшедший человек не сознает себя таковым, но если он выздоровеет, то сокрушается, что был в таком состоянии. Итак, вернувшись к разуму истинному и светлому, блудный сын пришел в себя.

Существует легенда о волшебнице Цирце, которая превращала людей в свиней.

Несомненно, и этот молодой человек, о котором сказано в притче, опустился на ту же ступень. Он низвел свое человеческое достоинство до уровня животного, он ел со свиньями. Человеку свойственно любить своих родных, уважать право, заботиться о своих интересах. Этот же молодой человек уподобился животным.

Быть может, и сегодня среди читающих эту брошюру есть люди, находящиеся в подобном обморочном состоянии, — Господи, подними их!

Может, есть люди нравственно разложившиеся, — Господь да восстановит их, да положит небесный Врач Свою освежающую руку на их горячий лоб и скажет им: «Хочу, очистись».

Есть, может быть, такие, которые отдали ветхой человеческой природе первое место, — пусть Тот, Кто разрушает дела дьявола, освободит их от власти сатаны и даст им силу стать сынами Божьими. Ему да будет вся слава!

МИЛОСЕРДИЕ — ТОЛЬКО У БОГА

Когда блудный сын пришел в себя, он понял два факта: что у отца его избыток хлеба и что он, сын его умирает от голода. Пусть эти две мысли полностью овладеют и вашим сердцем, если вы все еще не спасены, ибо это весьма важные, непреложные истины. Это не фантазия, не сновидение или бред душевно больного человека, не плод расстроенного воображения, но несомненно верно то, что в доме нашего Отца Небесного — избыток благ, в которых нуждается грешник. Нигде больше не может он найти благословение и получить прощение. У Господа же — обильное милосердие, и никто не может оспаривать эту чудную истину.

Одинаково верно и то, что без Бога грешник погибнет. Он уже теперь погибает, и погибнет навеки. Все, что есть ценного в его существовании, будет разрушено, и он сам останется как мерзость запустения: хищные птицы будут гнездиться в развалинах его погибшего существа во веки веков.

Если бы эти истины стали вполне понятны сердцам многих необращенных людей! Увы, грешники забывают, что милосердие — только у Бога, и надеются найти его где-то в другом месте. Они стараются отвергнуть унизительный факт своего безнадежного состояния и ищут какой-нибудь потайной двери для выхода. Им кажется, что они не так уж плохи, как говорится о них в Библии. Во всяком случае, если они плохи теперь, то могут исправиться потом. Увы, друзья мои, что делать с теми, которые добровольно закрывают глаза, чтобы не видеть истину, которая слишком очевидна и подавляюща? Я убедительно прошу тех из вас, которые верой приближаются к престолу Божьему, вознести молитву о том, чтобы Он посетил теперь же необращенные сердца и открыл им значение этих двух истин: у Бога обилие милосердия, вне Бога — погибель. Если грешник с таким сознанием придет к Иисусу Христу, он скоро получит свободу детей Божьих.

БОГ ЛЮБИТ МИЛОВАТЬ

Сегодня мне хочется остановиться, главным образом, на первой и основной, по моему мнению, мысли блудного сына, которая заставила его сказать: «Встану, пойду к отцу моему». Не голод побудил его прийти к этому решению, а трезвая мысль: «Сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом!». Полнота, обилие и даже излишек в доме отца побудили его стремиться домой.

Многие-многие души стали искать Бога, увидев и поверив, что у Него — обилие милосердия. Мне хочется каждому грешнику ясно представить обилие милосердия и благодати Божьей во Христе Иисусе, надеясь, что Господь найдет Своих сынов, что они доверятся этим словам и, услышав об изобилии хлеба в доме Отца, скажут: «Встану, пойду к Отцу».

Итак, прежде всего остановимся на том изобилии благ, которое находится в доме Отца. Что тебе теперь нужно, пробудившийся грешник? Для всякой твоей нужды есть у Бога полное и обильное удовлетворение — «хлеб в избытке». Испытай это. Сначала воззри на Отца Самого. Кто станет Его изучать, сразу увидит, что нет границ Его милосердию, нет предела Его благодати.

«Каковы природа и характер Всевышнего? Суров Он или любящ?» — спрашивал некто.

Писание отвечает на этот вопрос и говорит о Нем больше, чем только как о любящем Отце, но что Он Сам есть любовь, что Его сущность — любовь. Не то чтобы любовь пребывала в Боге, но Сам Бог — любовь. Можно ли с большей очевидностью показать, что любовь Божья бесконечна? Вы не можете измерить Бога; ваше воображение не в силах охватить все Его свойства, определить размеры Его любви, постичь ее полноту.

Помните только, что, как небо выше земли, так пути Его выше наших путей и мысли Его выше наших мыслей. Милость Его пребывает вовеки. Он прощает беззаконие и не вменяет преступления остатку наследия Своего. Не вечно гневается Он, потому что любит миловать. «Ты, Господи, благ и милосерд и многомилостив ко всем, призывающим Тебя». «До небес велика милость Твоя». «Господь весьма милосерд и сострадателен».

БОГ СИЛЕН СПАСАТЬ

Если вам кажется, что одной Божественной любви мало для вашего спасения, то вспомните, что у Отца, к Которому обращается грешник, столько же мудрости, сколько и милости.

Может быть, твое положение особенно серьезно. Но Сотворивший тебя может и исцелить тебя. Сотворивший ухо разве не может избавить его от глухоты? Образовавший глаз, неужели не сумеет вернуть ему зрение, если он ослеп? Нет такого несчастья, от которого не мог бы избавить тебя Господь. Несравненная мудрость не может оказаться бессильной перед запутанностью твоей жизни.

Не может быть также недостатка могущества у Отца. Разве ты не знаешь, что сотворивший землю и простерший над ней небеса, как шатер, для обитания в нем, не имеет границ могущества Своего и предела Своей силе?

www.rulit.me

Притча о блудном сыне — Православный журнал «Фома»

Великий пост — совершенно неповторимый период в церковном году. Каждый день, каждая служба наполнены особым смыслом. Важнейшее место занимают евангельские чтения воскресных дней поста и подготовительных недель. Мы попросили разных людей прочитать эти евангельские отрывки и рассказать, как они их понимают и что лично для себя выносят, в рубрике Евангелия Великого поста. Евангелие второй подготовительной недели — притчу о блудном сыне — читал вместе с «Фомой» Эдуард Бояков, режиссер, продюсер, театральный педагог.

Притча о блудном сыне. Евангелие от Луки, глава 15:

11 Еще сказал: у некоторого человека было два сына;

12 и сказал младший из них отцу: отче! дай мне следующую мне часть имения. И отец разделил им имение.

13 По прошествии немногих дней младший сын, собрав всё, пошел в дальнюю сторону и там расточил имение свое, живя распутно.

14 Когда же он прожил всё, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться…

читать весь отрывок

15 и пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней; 16 и он рад был наполнить чрево свое рожка’ми, которые ели свиньи, но никто не давал ему.17 Придя же в себя, сказал: сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода; 18 встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою 19 и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих.

20 Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его.

21 Сын же сказал ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим.

22 А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги;

23 и приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться!

24 ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся. И начали веселиться.

25 Старший же сын его был на поле; и возвращаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и ликование;

26 и, призвав одного из слуг, спросил: что это такое?

27 Он сказал ему: брат твой пришел, и отец твой заколол откормленного теленка, потому что принял его здоровым.

28 Он осердился и не хотел войти. Отец же его, выйдя, звал его.

29 Но он сказал в ответ отцу: вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козлёнка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими;

30 а когда этот сын твой, расточивший имение своё с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка.

31 Он же сказал ему: сын мой! ты всегда со мною, и всё мое твое,

32 а о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся.

Катастрофа любви

Эдуард Бояков. Фото Владимира Ештокина

Что мы чаще всего подразумеваем под любовью? То, что на самом деле любовью не является. Мы все время пытаемся вписать ее в логическую цепочку причин и следствий, мы постоянно ждем от любимых людей ответных действий, мы требуем, мы любим за хорошее и ненавидим за плохое.

Есть традиционные церковные трактовки евангельской притчи о блудном сыне, которые я, безусловно, принимаю. Но измерения притчи бесконечны, и для каждого из нас она всегда будет звучать согласно собственным мыслям и переживаниям. Эта притча, конечно, и о прощении, и о покаянии, и об опасности показного благонравия, и об отношениях с Богом. Но для меня она прежде всего — об одной тотальной проблеме: о нашей неспособности любить. Поэтому я хотел бы сказать о тех трех моментах в притче, которые для меня особенно важны.

Первый момент — это то состояние, в котором отец бежит навстречу своему сыну. Хотя отец же еще не знает, что сын идет к нему с покаянием! А если он сейчас нахамит и скажет: «Мерзавец, дал мне мало денег!»… Но в первые же секунды, когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился! И ведь он даже не идет — он бежит навстречу своему сыну! Он его уже принял! Он его уже простил! Вернее, он на него и не обижался! И он просто не может не бежать — потому что любит. Вот это и есть любовь.

Второй момент — это реакция отца на падения своих сыновей. Фигура отца, его действия и слова в этой притче потрясающи. Поражает не только что, но и как он говорит. Евангелие вообще-то не боится выразительных средств, но обратите внимание: о чувствах любящего отца в этой притче практически ничего не говорится.

Когда младший сын попросил раньше времени свою долю (часть наследства, которая по праву ему полагается, — другое дело, что получить ее можно после смерти отца), нет даже намека на то, что отец расстроился или рассердился. Это важно. А ведь сын его пошел на очевидное преступление, потому что в те времена, когда Христос рассказывал эту притчу, растратить деньги, завещанные семьей, значило совершить страшный грех. И связано это, в первую очередь, не с тем, что ты пропил или с девчонками прогулял — а с тем, что ты отказался от очень важной идеи служения предкам и потомкам, служения семье, роду. Прервать эту цепочку означало стать в глазах своей семьи отступником. Человек, оскорбивший своего отца, считался мерзавцем и по ветхозаветному закону заслуживал смерти (ибо сын мой был мертв и ожил, — говорит потом отец).

Но когда сын предъявил отцу требование о своей доле и тем самым бросил себя в пропасть греха, отец просто разделил им имение. Не с сожалением, не с гневом, не с проклятием или как-либо еще. Просто разделил. Потому что там, где любовь, — там и пространство свободы.

Обратите внимание, что отец за сыном не бегал. Он не организовывал никаких поисков, не просил своих друзей тайно подкармливать сына, как это было бы в каком-нибудь французском романе про доброго отца, который следил, переживал и ждал. Нет, отец работал со старшим сыном. Отец пахал: он думал о своих праправнуках, ему некогда было думать о чем-то другом. Сын ушел, он сам сделал свой выбор, и вернуться он тоже должен сам. Это касается и каждого из нас: мы сами должны вернуться к Богу, если когда-то отказались от Его помощи, Его заступничества.

Точно так же не сказано, как отец звал старшего сына, когда тот осердился и не хотел войти в дом. С любовью, ласково, с негодованием? Христос говорит так: Отец же его, выйдя, звал его. Отец просто вышел к своему — тоже любимому — сыну. И снова чувствуется это невероятное пространство свободы.

Зато как счастлив отец, как он ликует, когда возвращается блудный сын! Сын хотел лучшей жизни, хотел сам стать таким же, как его отец. Жизнь без отца — мы подразумеваем жизнь без Бога — мыслилась им как что-то хорошее, самостоятельное. Но вот, он «приходит в себя» (это невероятное деепричастие — придя в себя!), и осознает весь ужас от потери богатства, которое, конечно, измеряется не только деньгами. Отче! я согрешил против неба и пред тобою! — сказать так может только человек покаявшийся. Недостоин называться сыном твоим — то есть не прошу столько же, сколько у меня было. Теперь — в наемники, теперь позволь мне жить в подвале дома, в котором у меня когда-то была комната. Сын занижает планку своих требований до предела, в его мыслях не было даже мечты о бычке и кольце.

Третий момент — пропасть, в которую опрокидывает себя старший брат. Узнав о причине всеобщей радости, он даже в дом войти не хочет! С ним, по сути, случилась та же беда, что и с его младшим братом. Он совершает ровно тот же самый грех: осуждает отца и отказывается от брата. И неважно даже, что он не уходил в далекую страну, не кутил с блудницами. Важно, что он вычеркнул отца и брата из своего сердца. Хотя в чем его проблема? Отец его любит и так! Но старший сын хочет, чтобы тот любил его за конкретные вещи. Он ведь все соблюдает! И поэтому его должны любить больше, чем беспутного, неблагодарного сына, который загулял. Он-то не такой!

Да, он не такой. Но он мыслит как фарисей. Для него, как и для фарисеев, важно лишь внешнее соблюдение правил, только внешнее благолепие. Все мое твое, — говорит ему отец. Давай вместе радоваться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся.

И всё. Притча заканчивается. Мы не знаем, что произошло со старшим сыном. Притча не заканчивается словами: «Сказал отец так, и они вместе пошли есть теленка». Тогда это перестало бы быть притчей, это было бы драмой с обещанным хеппи-эндом. Но здесь абсолютно открытый финал, и в этом как раз и есть символическая беспредельность притчи.

Мы все, находясь в разных жизненных ситуациях, можем оказаться в положении и старшего сына, и младшего. И выходить из него мы будем по-своему. Кто-то, прожив эту историю, скажет: «Боже мой, как я мог… Отче, прости меня! Как я мог не порадоваться на моего младшего брата! Пойдем скорей, я его обниму!» Другой человек, например, я, скорее всего, останется и скажет: «Я не думал об этом… Как ты это сказал — все мое твое… Спасибо… Я пойду немного подумаю», — и удалится в свои покои размышлять над тем, что сказал отец. Третий скажет: «Ну, пошел ты вообще, папаша! Я тогда тоже погуляю, а потом вернусь!» — и понятно, что вернуться ему будет во сто крат сложнее, чем его младшему брату.

Надежда, которую я больше всего боюсь потерять

Материал по теме

О мытаре и фарисее

Говорят, эта притча о гордости и об уничижении гордящегося. Возможно, она говорит и об этом тоже – но не только об этом. И, возможно, она говорит об этом не так (и не то), как мы думаем.

Притча о блудном сыне звучит сегодня на всех уровнях, она говорит нам не только о том, что касается нашей веры. Наше общество — это общество, которое не только потеряло Бога, но и потеряло семью. Сколько у нас «родовых шрамов», страшных травм, которые мы несем из того времени, когда разрушались храмы, когда было столько войн, когда с лица земли стирались целые семьи и их род прерывался… Мне очень не хватает общей линии, которая тянулась бы от дедов-прадедов, она не ухватывается. Я не живу в доме, который построил мой дед. У меня от него не осталось ничего материального. Мы с прадедами не связаны профессией. И эта страшная рассыпанность нашей жизни проявляется сегодня в самых простых вещах.

Например, когда мои старшие дочери решают, поедут они в отпуск со мной или со своими друзьями. Будут ли встречать Новый год в своей большой семье, вместе с отцом, или не будут. Вот в таких, казалось бы, мелочах сегодня теряется связь с родом. Это очень опасно, эта линия не должна прерываться. И вот сижу и все это переживаю. Я глубоко общаюсь со своими дочерями, но они обе идут путем самостоятельного выбора. Они взяли свою часть. Да, наверное, они «тратят» ее не так бестолково, как блудный сын. Но мне все равно от этого очень больно. Осуждать их за это — глупо. Сетовать или возмущаться — абсолютно бессмысленно.

И поэтому, вновь и вновь перечитывая притчу о блудном сыне, я задерживаюсь на строках и когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его. Отец бежит, и его состояние в этот момент для меня очень важно. Его бег пронизан абсолютной надеждой. Получается, так и надо жить — бесконечно надеясь. И на Новый год мои дочки все-таки пришли!

Я сам лишь недавно вернулся к отцу

Вообще, у меня самого сравнительно недавно произошло воссоединение с собственным отцом, с которым я до 40 лет практически не общался. Его в моей жизни просто не было. Была мама, была бабушка, а отца не было. Мне не говорили, что отец — подонок, он бросил нас. Нет. Но и другого не говорили. Просто разошлись — и все, как-то так.

Наверное, просто сказать: «Ой, пойду-ка я схожу к отцу», — невозможно. Как правило, это решение, связанное с сильным потрясением, с покаянием. Лет 10 назад в моей жизни случились такие потрясения, связанные с потерей близких мне людей, со многими другими проблемами. Было время, когда я фактически не мог ходить на двух ногах, настолько мне было плохо. В какой-то момент начался сильнейший кризис. Все это не было напрямую связано с отцом. Но я вдруг увидел, что многое, происходящее в моей жизни, связано с его отсутствием. И осознав это, я подумал: надо срочно к нему лететь.

Я лечу к отцу и уже там узнаю о трагических событиях, которые произошли и в его жизни. Помню, я взял с собой друга, который занимается психологией, и мы с ним поселились на некоторое время в доме моего отца, у моря. Наедине мы с другом много разговаривали, я пытался переварить происходящее, бесконечно продолжал разборки: кто кого бросил, мама или папа, почему, зачем, кто виноват, что сказала мама моей мамы, что ответил дедушка, что возразила тетя, кто что разрушил…

И вдруг — как вспышка. В тот момент, когда я убежденно твержу другу о том, какие мы с отцом разные, он говорит: «Слушай, какие глаза у твоего отца! Такие светлые, такие глубокие!» Это был невероятный момент: его слова просто врезались в меня, я как будто вынырнул из какой-то бездны. Я вдруг понял, что должен смотреть на этого человека не через призму каких-то совершенных им 30 или 40 лет назад поступков, не через выяснение подробностей, кто кого предал и кто кого подвел, не через упреки за детство, проведенное без него, за маму… Копошиться в этом… Правильно ли? Конечно, это не значит, что надо совсем перестать обращать внимание на факты, но все это вообще не должно ничего менять в моем изначальном отношении к отцу. Благодарность и молитва — это первое. А с Богом разве не так?..

У меня трое детей, и каждому из них я уделял совершенно разное количество времени и внимания. Если говорить о двух старших дочерях, то правильнее будет употребить глагол «не уделял». Но я все же надеюсь, что в них победит отношение к родителям как безусловной божественной данности. Очень на это надеюсь. Не из-за эгоизма, не потому, что хочется, чтобы кто-то тебя жалел и ухаживал за тобой в старости. Совсем нет. Просто я сам на себе это ощутил. И, не осознав этого, они не пойдут дальше, будут бесконечно крутиться в колесе эгоизма.

За что любить отца, который меня оставил?!

Иногда я провожу тренинги, на которые приходит большое количество самых разных взрослых и молодых людей. И я каждый раз поражаюсь, тому, что практически у всех сложные отношения с родителями. Каждый думает, что это его секрет, что это только у него такая сложная ситуация. Все так хорошо вокруг — только у меня не очень. Но когда мы начинаем затрагивать эти вещи, когда мы начинаем разбираться, говорить о себе, о любви, о браке, об отношениях мужчины и женщины, все вылезает наружу. Как-то раз я очень просто, как банальность сказал такую фразу: «Если у вас не разрешены проблемы с родителями, если вы не находитесь с отцом или матерью в отношениях любви и радости, не рассчитывайте, что у вас будет хорошо в своей собственной семье». И в этот момент аудиторию просто начинает выворачивать, рвать на части! И кто-то открыто, кто-то в перерыве или после занятий подходит ко мне и, чуть ли не прижимая к стенке, начитает страстно говорить: «О чем вы говорите?! Какая любовь, если он просто взял и ушел, если он бросил нас?! Что за бред вы несете! Нет, вот у меня жена, у меня с ней любовь, а с отцом этого нет! За что его любить-то, если он…» — и дальше начинаются подробности… Как за что? За то, что он есть. За то, что он тебя родил.

Притча о блудном сыне не только показывает на примере отца, что значит любить по-настоящему. Она показывает и то, как детям иногда сложно и больно любить отца, к которому есть претензии. Думаю, у старшего сына еще много есть чего сказать. Если устроить слушание дела, ой сколько он скажет! И, наверное, начнет он с самого детства: «Началось все это давно. Этот младший сын всегда был любимчиком…» — и начинается этот мрак и ужас, в который мы так часто себя опрокидываем. И тогда нас снова ждет путь к покаянию, к «приходу в себя». Беспредельно мудрая притча…

Подготовила Дарья Баринова

На заставке коллаж Foma.ru на основе фото Фото Москвы Moscow-Live.ru и картины Блудный сын (1882, Лосев Николай).

foma.ru

Библейские мифы — Блудный сын — Всемирное наследие литературы, истории, живописи

Блудный сын Было у человека два сына. Старший — спокойный да хозяйственный, работает в поле, отцу помогает. А младшему все не сидится дома, хочется дальние страны посмотреть. И говорит он отцу: — Вы тут с братом хозяйничайте, а мне дайте мою долю наследства. Я пойду путешествовать. Отец уговаривает его: — Ну куда же ты пойдешь? Ты молод еще, людей не знаешь, никакому делу не обучен. Пропадешь!

А сын не отступается: — Пусти да пусти. Отец видит — делать нечего, выделил младшему сыну его долю и отпустил. У младшего сына сборы недолгие: купил себе вороного коня, седло, рубаху шелковую и шапку новую, богатую, расшитую золотом. Оставшиеся деньги завязал в платок, платок положил за пазуху, сел на коня — и поехал. Долго ли ехал он, скоро ли, а занесло его на чужую сторону, в большой город. Дома каменные, высокие, народу много, все спешат. Весело!

Навстречу ему идет прохожий. Он его и спрашивает: — Скажи, добрый человек, где тут можно ночлег найти?А прохожий ему: — Много ли у тебя денег? Тот вынул из-за пазухи платок, развернул его и показывает прохожему: — Вот сколько, гляди! У прохожего глаза разгорелись. — Да ты, оказывается, богач! Я тут знаю один дом. Это самый хороший постоялый двор в городе.

Туда и пойдем. Пришли на постоялый двор. Младший сын спросил себе лучшую комнату, а коня велел накормить отборным овсом. А на дворе уже народ толпится. Прослышали, что богач к ним в город пожаловал, и хотят на него посмотреть. Видят, что молод и прост, и говорят ему: — У нас, брат, здесь такой обычай, чтобы самый богатый всех поил-кормил. Ему и лестно, что его за самого богатого считают. — Что Ж, — говорит, — это хороший обычай.

У нас дома тоже всегда много народу за стол садится. И всех приглашает к обеду. Все пируют, веселятся, хвалят своего нового друга: он и краше всех, и умнее всех, и поет лучше всех, и пляшет!А тот уши развесил и рад. Каждому слову верит. Пошла у него с той поры развеселая жизнь. Что ни день — пир горою. Днем пьянствует, ночью в кости играет на деньги.

А сам думает: «Глупый я, глупый: сидел до сих пор дома и не знал даже, что на свете бывают такие славные да веселые люди!» Но вот в один прекрасный день сунул младший сын руку за пазуху, вынул платок, развернул его, а в платке ничего нет. Все потратил. «Ну ничего, — думает.

— Зато у меня много друзей. То я их кормил, а теперь они меня кормить будут». А дружки-товарищи как увидели, что с него больше взять нечего, так все и разбежались. Словно их никогда и не было. Младший сын погоревал-погоревал и пошел шапку свою продавать. На те деньги хозяин постоялого двора три дня его кормил. На четвертый говорит: — Давай еще денег. У нас даром не кормят.

Младший сын говорит: — Денег у меня нет. На, возьми мое седло. Хозяин седло взял и за это кормил его еще три дня. Потом младший сын отдал хозяину рубаху шелковую, кушак, уздечку.

Все, что мог, отдал, и, наконец, уже ничего не осталось. Хозяин говорит: — Давай коня. Все равно тебе его не прокормить — одна обуза. Да и без седла куда поедешь? Продашь коня — так и быть, живи у меня еще месяц.Пошел младший сын в конюшню с конем прощаться. Поцеловал его между ушами и заплакал. Вот когда припомнился ему родной дом!

«Как-то там, думает, отец? Как брат? Здоровы ли? Вспоминают ли когда? И зачем только я от них ушел?» А возвращаться стыдно.

И побрел младший сын без шапки, босой, искать себе заработка. Толкнулся в один дом, спрашивает: — Нужен вам работник? — Нужен, — отвечают. — Шить умеешь? — Нет, не умею.

— Тогда не нужен. Пошел в другой. — Работник требуется? — Очень даже требуется, — говорят. — Семья у нас большая, а стряпать некому. Будешь у нас за повара. А он говорит: — А я стряпать не умею. — Тогда прощай!

В третьи ворота стучится. Там дом строят, рук не хватает. Обрадовались ему, говорят: — Иди к нам плотничать! А он никогда и топора в руках не держал. И всюду его спрашивали, что он умеет делать.

А он ничего не умеет. Наконец пришел к одному человеку, тот ему и говорит: — Ну что ж, если ты ничего не умеешь, придется тебе свиней пасти. И младший сын остался у этого человека свинопасом. Приключился в той стране неурожай, и наступил голод. Хозяин говорит: — Тебя кормить больше не можем.

Сами еле перебиваемся. А жить — живи у нас, если хочешь. Остался у хозяина — куда он пойдет? И подъедал за свиньями отруби в корыте. Горько стало ему! И все чаще дом родной вспоминается.

«Там, у отца, — думает, — последний работник ест вволю, а я здесь должен с голоду пропадать! Пойду-ка я лучше к нему, повинюсь. Простить ты меня не простишь, — скажу ему, — но возьми меня к себе в работники. Я хоть сыт буду, и около тебя». Подумал так и стал к родной стороне пробираться. Оттуда-то он как ветер мчался — на коне! А обратно ползет еле-еле: сил мало, изголодался весь, иззяб.

Посчастливится — орешков соберет в лесу или ягод. А то у добрых людей хлеба попросит. Так и дошел до родных мест. И чем ближе к дому, тем ему страшнее. Как-то встретит его отец? А вдруг с глаз долой прогонит и не захочет даже выслушать? Задумался он об этом, смотрит — а вдали родной дом.

Ближе, ближе подходит к дому, а там какой-то старик на пороге. Старик этот — его отец. Он сразу признал своего сына и кинулся ему навстречу. Блудный сын упал перед ним на колени и заплакал: — Отец, отец! Зачем я не послушал тебя?

Зачем бросил дом родной и ушел на чужбину? Деньги твои я все промотал, а потом скитался и маялся. Простить ты меня не можешь, я знаю, но возьми меня к себе хоть в работники. Но отец поднял его с колен и поцеловал. — Разве ты забыл, что я твой отец, а ты мой сын? Как могу я тебя не простить? Да, ты виноват, но ты воротился, раскаялся. Идем же в дом скорее и забудем все горести! И громким голосом крикнул работникам: — Сын мой вернулся!

Несите самые лучшие одежды! А к ужину зажарьте самого лучшего теленка! И созвал полный дом гостей, и стали они пировать. А старший сын идет с поля и слышит громкие голоса, смех, песни. Подзывает работника и спрашивает: — По какому случаю в доме моего отца пирование? Работник ему говорит: — Вернулся твой младший брат, и хозяин велел в его честь зажарить самого лучшего теленка. Обидно показалось старшему, что так встречают его брата. «Что же это такое? — думает.

— Я всю жизнь при отце, пасу его стада, поля его возделываю, старость его утешаю. А брат мой гулял по свету да деньги отцовские тратил. В его честь пир устраивают, гостей созвали, а про меня отец и не вспомнит! Не пойду к ним!

» Но тут отец сам к нему вышел, взял его за руку и сказал: — Идем же скорее! Ты видишь, какая у нас радость? Твой брат пропадал и нашелся. Ведь мы думали: он умер, а он здесь, живой! И старший брат вошел в дом, увидел младшего и не узнал его: такой он стал худой и бледный. — Видно, хлебнул ты горя, — сказал он, обнял брата и сел с ним рядом.

Источники информации:

1. сайт Галерея – Христиане инфо 2. сайт Маранат проект

www.nitpa.org

Блудный сын. Чарльз Гаддон Сперджен Протестантизм читать, Блудный сын. Чарльз Гаддон Сперджен Протестантизм читать бесплатно, Блудный сын. Чарльз Гаддон Сперджен Протестантизм читать онлайн

Блудный сын. Чарльз Гаддон Сперджен

Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке http://filosoff.org/ Приятного чтения! Блудный сын. Чарльз Гаддон Сперджен У некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: отче! дай мне следующую мне часть имения. И отец разделил им имение. По прошествии немногих дней, младший сын, собрав все, пошел в дальнюю сторону и там расточил имение свое, живя распутно. Когда же он прожил все, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться; и пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней; и он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему. Пришед же в себя, сказал: сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода! Встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою, и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих. Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и побежав пал ему на шею и целовал его. Сын же сказал ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою, и уже недостоин называться сыном твоим. А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного теленка и заколите: станем есть и веселиться, ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся. И начали веселиться. Лук.15,11-24 ПРИШЕЛ В СЕБЯ. «Пришед в себя…» Эти слова можно применить к тому, кто очнулся после обморока, кто не сознавал своего положения и не мог выйти из него, но теперь пришел в себя, вернулся к сознанию и действию. Голос, который пробуждает мертвецов, поднял блудного сына; видения духовной летаргии исчезли: его безумные, но увлекательные сны прошли, — он пришел в себя. Эти слова могут быть применены еще к тому, кто излечился от безумия. Блудный сын был подобен безумцу, потому что грех есть величайшее безумие. Он был помрачен в своем разуме, принимал горькое за сладкое и сладкое за горькое, свет за тьму и тьму за свет; он повредил своей душе так, как вредят своему телу одержимые злым духом, когда бьются о камни и ранят себя ножами. Сумасшедший человек не сознает себя таковым, но если он выздоровеет, то сокрушается, что был в таком состоянии. Итак, вернувшись к разуму истинному и светлому, блудный сын пришел в себя. Существует легенда о волшебнице Цирце, которая превращала людей в свиней. Несомненно, и этот молодой человек, о котором сказано в притче, опустился на ту же ступень. Он низвел свое человеческое достоинство до уровня животного, он ел со свиньями. Человеку свойственно любить своих родных, уважать право, заботиться о своих интересах. Этот же молодой человек уподобился животным. Быть может, и сегодня среди читающих эту брошюру есть люди, находящиеся в подобном обморочном состоянии, — Господи, подними их! Может, есть люди нравственно разложившиеся, — Господь да восстановит их, да положит небесный Врач Свою освежающую руку на их горячий лоб и скажет им: «Хочу, очистись». Есть, может быть, такие, которые отдали ветхой человеческой природе первое место, — пусть Тот, Кто разрушает дела дьявола, освободит их от власти сатаны и даст им силу стать сынами Божьими. Ему да будет вся слава! МИЛОСЕРДИЕ — ТОЛЬКО У БОГА Когда блудный сын пришел в себя, он понял два факта: что у отца его избыток хлеба и что он, сын его умирает от голода. Пусть эти две мысли полностью овладеют и вашим сердцем, если вы все еще не спасены, ибо это весьма важные, непреложные истины. Это не фантазия, не сновидение или бред душевно больного человека, не плод расстроенного воображения, но несомненно верно то, что в доме нашего Отца Небесного — избыток благ, в которых нуждается грешник. Нигде больше не может он найти благословение и получить прощение. У Господа же — обильное милосердие, и никто не может оспаривать эту чудную истину. Одинаково верно и то, что без Бога грешник погибнет. Он уже теперь погибает, и погибнет навеки. Все, что есть ценного в его существовании, будет разрушено, и он сам останется как мерзость запустения: хищные птицы будут гнездиться в развалинах его погибшего существа во веки веков. Если бы эти истины стали вполне понятны сердцам многих необращенных людей! Увы, грешники забывают, что милосердие — только у Бога, и надеются найти его где-то в другом месте. Они стараются отвергнуть унизительный факт своего безнадежного состояния и ищут какой-нибудь потайной двери для выхода. Им кажется, что они не так уж плохи, как говорится о них в Библии. Во всяком случае, если они плохи теперь, то могут исправиться потом. Увы, друзья мои, что делать с теми, которые добровольно закрывают глаза, чтобы не видеть истину, которая слишком очевидна и подавляюща? Я убедительно прошу тех из вас, которые верой приближаются к престолу Божьему, вознести молитву о том, чтобы Он посетил теперь же необращенные сердца и открыл им значение этих двух истин: у Бога обилие милосердия, вне Бога — погибель. Если грешник с таким сознанием придет к Иисусу Христу, он скоро получит свободу детей Божьих. БОГ ЛЮБИТ МИЛОВАТЬ Сегодня мне хочется остановиться, главным образом, на первой и основной, по моему мнению, мысли блудного сына, которая заставила его сказать: «Встану, пойду к отцу моему». Не голод побудил его прийти к этому решению, а трезвая мысль: «Сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом!». Полнота, обилие и даже излишек в доме отца побудили его стремиться домой. Многие-многие души стали искать Бога, увидев и поверив, что у Него — обилие милосердия. Мне хочется каждому грешнику ясно представить обилие милосердия и благодати Божьей во Христе Иисусе, надеясь, что Господь найдет Своих сынов, что они доверятся этим словам и, услышав об изобилии хлеба в доме Отца, скажут: «Встану, пойду к Отцу». Итак, прежде всего остановимся на том изобилии благ, которое находится в доме Отца. Что тебе теперь нужно, пробудившийся грешник? Для всякой твоей нужды есть у Бога полное и обильное удовлетворение — «хлеб в избытке». Испытай это. Сначала воззри на Отца Самого. Кто станет Его изучать, сразу увидит, что нет границ Его милосердию, нет предела Его благодати. «Каковы природа и характер Всевышнего? Суров Он или любящ?» — спрашивал некто. Писание отвечает на этот вопрос и говорит о Нем больше, чем только как о любящем Отце, но что Он Сам есть любовь, что Его сущность — любовь. Не то чтобы любовь пребывала в Боге, но Сам Бог — любовь. Можно ли с большей очевидностью показать, что любовь Божья бесконечна? Вы не можете измерить Бога; ваше воображение не в силах охватить все Его свойства, определить размеры Его любви, постичь ее полноту. Помните только, что, как небо выше земли, так пути Его выше наших путей и мысли Его выше наших мыслей. Милость Его пребывает вовеки. Он прощает беззаконие и не вменяет преступления остатку наследия Своего. Не вечно гневается Он, потому что любит миловать. «Ты, Господи, благ и милосерд и многомилостив ко всем, призывающим Тебя». «До небес велика милость Твоя». «Господь весьма милосерд и сострадателен». БОГ СИЛЕН СПАСАТЬ Если вам кажется, что одной Божественной любви мало для вашего спасения, то вспомните, что у Отца, к Которому обращается грешник, столько же мудрости, сколько и милости. Может быть, твое положение особенно серьезно. Но Сотворивший тебя может и исцелить тебя. Сотворивший ухо разве не может избавить его от глухоты? Образовавший глаз, неужели не сумеет вернуть ему зрение, если он ослеп? Нет такого несчастья, от которого не мог бы избавить тебя Господь. Несравненная мудрость не может оказаться бессильной перед запутанностью твоей жизни. Не может быть также недостатка могущества у Отца. Разве ты не знаешь, что сотворивший землю и простерший над ней небеса, как шатер, для обитания в нем, не имеет границ могущества Своего и предела Своей силе? Если тебе нужно всемогущество для извлечения тебя из тинистого болота, в котором ты увяз, оно готово для твоего спасения, если ты воззовешь к Сильному для получения силы. Хотя бы тебе понадобилась сила которой были созданы миры и держатся основания Вселенной, вся эта сила будет направлена для твоего блага, если только ты с верой будешь искать милосердия от руки Божьей через Иисуса Христа. Ни одна из Его сил не будет против тебя, любовь будет царствовать во всем, и каждое свойство Божье будет содействовать твоему спасению. БОГ ЩАДИТ ГРЕШНИКА Когда я думаю о грехе, я не могу понять, как грешник может спастись; но когда я думаю о Боге и взираю на Его сердце, тогда я понимаю, как охотно Он прощает. — Посмотрите на Его сердце, — говорит некто. — Как мне это сделать? — Разве Он не открыл вам Своего сердца? Вы спросите: — Где и когда? Я отвечу: — Там, на Голгофе, на кресте. Кто занимал первое место в Божественном сердце? — Возлюбленный, Единородный Сын. И Он взял Своего Единородного Сына и пригвоздил Его ко кресту, потому что, дерзаю сказать, возлюбил грешников больше, чем Своего Сына. Он не пощадил Сына, но щадит грешника. Он излил Свой гнев на Сына и сделал Его заместителем грешников, чтобы можно было расточать любовь на виновных, заслуживших Его гнев. О душа, если ты погибаешь, то не от недостатка милости, или мудрости, или силы Божьей; не потому, что Он не имеет сочувствия к тебе или не может спасти. Если ты изгнан вон, то не потому, что Всевышний не слышал твоих воплей о прощении или отверг твою веру в Него. На твоей голове кровь твоя, если душа твоя погибнет. Если ты умираешь от голода, то это потому, что сам хочешь умирать, ибо в доме Отца Небесного все «избыточествуют хлебом». ТЕБЕ ДАРОВАН СПАСИТЕЛЬ Теперь перейдем к другой мысли, которая нам еще лучше все разъяснит. Подумаем о Сыне Божьем, Который есть истинный хлеб жизни для грешников. Грешник! Я обращаюсь к тебе лично: ты нуждаешься в Спасителе. Ты можешь ободриться, когда узнаешь, что Бог, Который не может ошибиться, уготовал тебе Спасителя. Подумай, Кто такой Спаситель? Он — Сам Бог. Иисус, пришедший с небес для нашего искупления, не был Ангелом, иначе бы мы боялись возложить на Него всю тяжесть наших грехов. Он не был человеком, иначе Ему можно было бы стать заместителем разве только одного человека. Но Он был Богом истинным от Бога истинного, от начала

protestantism.filosoff.org

Русская канарейка. Блудный сын читать онлайн бесплатно на Lifeinbooks.ru

Русская канарейка. Блудный сын

Дина Ильинична Рубина

Русская канарейка #3

Леон Этингер, уникальный контратенор и бывший оперативник израильских спецслужб, которого никак не отпустят на волю, и Айя, глухая бродяжка, вместе отправляются в лихорадочное странствие – то ли побег, то ли преследование – через всю Европу, от Лондона до Портофино. И, как во всяком подлинном странствии, путь приведет их к трагедии, но и к счастью; к отчаянию, но и к надежде. Исход всякой «охоты» предопределен: рано или поздно неумолимый охотник настигает жертву. Но и судьба сладкоголосой канарейки на Востоке неизменно предопределена.

«Блудный сын» – третий, и заключительный, том романа Дины Рубиной «Русская канарейка», полифоническая кульминация грандиозной саги о любви и о Музыке.

Дина Рубина

Русская канарейка. Блудный сын

* * *

Посвящается Боре

Луковая роза

Невероятному, опасному, в чем-то даже героическому путешествию Желтухина Пятого из Парижа в Лондон в дорожной медной клетке предшествовали несколько бурных дней любви, перебранок, допросов, любви, выпытываний, воплей, рыданий, любви, отчаяния и даже одной драки (после неистовой любви) по адресу рю Обрио, четыре.

Драка не драка, но сине-золотой чашкой севрского фарфора (два ангелочка смотрятся в зеркальный овал) она в него запустила, и попала, и ссадила скулу.

– Елы-палы… – изумленно разглядывая в зеркале ванной свое лицо, бормотал Леон. – Ты же… Ты мне физиономию расквасила! У меня в среду ланч с продюсером канала Mezzo…

А она и сама испугалась, налетела, обхватила его голову, припала щекой к его ободранной щеке.

– Я уеду, – выдохнула в отчаянии. – Ничего не получается!

У нее, у Айи, не получалось главное: вскрыть его, как консервную банку, и извлечь ответы на все категорические вопросы, которые задавала, как умела, – уперев неумолимый взгляд в сердцевину его губ.

В день своего ослепительного явления на пороге его парижской квартиры, едва он разомкнул наконец обруч истосковавшихся рук, она развернулась и ляпнула наотмашь:

– Леон! Ты бандит?

И брови дрожали, взлетали, кружили перед его изумленно поднятыми бровями. Он засмеялся, ответил с прекрасной легкостью:

– Конечно, бандит.

Снова потянулся обнять, но не тут-то было. Эта крошка приехала воевать.

– Бандит, бандит, – твердила горестно, – я все обдумала и поняла, знаю я эти замашки…

– Ты сдурела? – потряхивая ее за плечи, спрашивал он. – Какие еще замашки?

– Ты странный, опасный, на острове чуть меня не убил. У тебя нет ни мобильника, ни электронки, ты не терпишь своих фотографий, кроме афишной, где ты – как радостный обмылок. У тебя походка, будто ты убил триста человек… – И встрепенувшись, с запоздалым воплем: – Ты затолкал меня в шкаф!!!

Да. В кладовку на балконе он ее действительно затолкал, – когда Исадора явилась наконец за указаниями, чем кормить Желтухина. От растерянности спрятал, не сразу сообразив, как объяснить консьержке мизансцену с полураздетой гостьей в прихожей, верхом на дорожной сумке… Да и в кладовке этой чертовой она отсидела ровно три минуты, пока он судорожно объяснялся с Исадорой: «Спасибо, что не забыли, моя радость, – (пальцы путаются в петлях рубашки, подозрительно выпущенной из брюк), – однако получается, что уже… э-э… никто никуда не едет».

И все же вывалил он на следующее утро Исадоре всю правду! Ну, положим, не всю; положим, в холл он спустился (в тапках на босу ногу) затем, чтобы отменить ее еженедельную уборку. И когда лишь рот открыл (как в песне блатной: «Ко мне нагрянула кузина из Одессы»), сама «кузина», в его рубахе на голое тело, едва прикрывавшей… да ни черта не прикрывавшей! – вылетела из квартиры, сверзилась по лестнице, как школьник на переменке, и стояла-перетаптывалась на нижней ступени, требовательно уставясь на обоих. Леон вздохнул, расплылся в улыбке блаженного кретина, развел руками и сказал:

– Исадора… это моя любовь.

И та уважительно и сердечно отозвалась:

– Поздравляю, месье Леон! – словно перед ней стояли не два обезумевших кролика, а почтенный свадебный кортеж.

На второй день они хотя бы оделись, отворили ставни, заправили измученную тахту, сожрали подчистую все, что оставалось в холодильнике, даже полузасохшие маслины, и вопреки всему, что диктовали ему чутье, здравый смысл и профессия, Леон позволил Айе (после грандиозного скандала, когда уже заправленная тахта вновь взвывала всеми своими пружинами, принимая и принимая неустанный сиамский груз) выйти с ним в продуктовую лавку.

Они шли, шатаясь от слабости и обморочного счастья, в солнечной дымке ранней весны, в путанице узорных теней от ветвей платанов, и даже этот мягкий свет казался слишком ярким после суток любовного заточения в темной комнате с отключенным телефоном. Если бы сейчас некий беспощадный враг вознамерился растащить их в разные стороны, сил на сопротивление у них было бы не больше, чем у двух гусениц.

Темно-красный фасад кабаре «Точка с запятой», оптика, магазин головных уборов с болванками голов в витрине (одна – с нахлобученной ушанкой, приплывшей сюда из какого-нибудь Воронежа), парикмахерская, аптека, мини-маркет, сплошь обклеенный плакатами о распродажах, брассерия с головастыми газовыми обогревателями над рядами пластиковых столиков, выставленных на тротуар, – все казалось Леону странным, забавным, даже диковатым – короче, абсолютно иным, чем пару дней назад.

Тяжелый пакет с продуктами он нес в одной руке, другой цепко, как ребенка в толпе, держал Айю за руку, и перехватывал, и гладил ладонью ее ладонь, перебирая пальцы и уже тоскуя по другим, тайным прикосновениям ее рук, не чая добраться до дома, куда плестись предстояло еще черт знает сколько – минут восемь!

Сейчас он бессильно отметал вопросы, резоны и опасения, что наваливались со всех сторон, каждую минуту предъявляя какой-нибудь новый аргумент (с какой это стати его оставили в покое? Не пасут ли его на всякий случай – как тогда, в аэропорту Краби, – справедливо полагая, что он может вывести их на Айю?).

Ну не мог он без всяких объяснений запереть прилетевшую птицу в четырех стенах, поместить в капсулу, наспех слепленную (как ласточки слюной лепят гнезда) его подозрительной и опасливой любовью.

Ему так хотелось прогулять ее по ночному Парижу, вытащить в ресторан, привести в театр, наглядно показав самый расчудесный спектакль: постепенное преображение артиста с помощью грима, парика и костюма. Хотелось, чтоб и ее пленил уют любимой гримерки: неповторимая, обворожительная смесь спертых запахов пудры, дезодоранта, нагретых ламп, старой пыли и свежих цветов.

Он мечтал закатиться с ней куда-нибудь на целый день – хотя бы и в Парк импрессионистов, с вензелистым золотом его чугунных ворот, с тихим озером и грустным замком, с картинным пазлом его цветников и кружевных партеров, с его матерыми дубами и каштанами, с плюшевыми куколями выстриженных кипарисов. Запастись бутербродами и устроить пикник в псевдояпонской беседке над водоемом, под картавый лягушачий треп, под треск оголтелых сорок, любуясь плавным ходом невозмутимых селезней с их драгоценными, изумрудно-сапфировыми головками…

Но пока Леон не

Страница 2 из 23

выяснил намерений друзей из конторы, разумнее всего было если не смыться из Парижа куда подальше, то, по крайней мере, отсидеться за дверьми с надежными замками.

Что там говорить о вылазках на природу, если на ничтожно малом отрезке пути между домом и продуктовой лавкой Леон беспрестанно озирался, резко останавливаясь и застревая перед витринами.

Вот тут он и обнаружил, что одетой фигуре Айи чего-то недостает. И понял: фотоаппарата! Его и в сумке не было. Ни «специально обученного рюкзака», ни кофра с камерой, ни этих устрашающих объективов, которые она называла «линзами».

– А где же твой Canon? – спросил он.

Она легко ответила:

– Продала. Надо ж было как-то к тебе добраться… Башли твои у меня тю-тю, спёрли.

– Как – сперли? – Леон напрягся.

Она махнула рукой:

– Да так. Один наркуша несчастный. Спер, пока я спала. Я его, конечно, отметелила – потом, когда в себя пришла. Но он уже все спустил до копейки…

Леон выслушал эту новость с недоумением и подозрением, с внезапной дикой ревностью, ударившей набатом в сердце: какой такой наркуша? как мог спереть деньги, когда она спала? в какой ночлежке оказался так вовремя рядом? и насколько же это рядом? или не в ночлежке? или не наркуша?

Мельком благодарно отметил: хорошо, что Владка с детства приучила его смиренно выслушивать любой невероятный бред. И спохватился: да, но ведь эта особа врать не умеет…

Нет. Не сейчас. Не вспугни ее… Никаких допросов, ни слова, ни намека на подозрительность. Никакого повода к серьезной стычке. Она и так искрит от каждого слова – рот открыть боязно.

Свободной рукой обнял ее за плечи, притянул к себе и сказал:

– Купим другую. – И, поколебавшись: – Чуть позже.

Честно говоря, отсутствие такой весомой приметы, как фотоаппарат, с угрожающими хоботами тяжелых линз-объективов, сильно облегчало их передвижения: перелеты, переезды… исчезновения. Так что Леон не торопился восполнить потерю.

Но скрывать Айю, неуправляемую, издалека заметную, не открывшись перед ней хотя бы в каких-то разумных (и в каких же?) пределах… задача была не из легких. Не мог же он, в самом деле, запирать ее в кладовке на время своих отлучек!

Он ужом вертелся: понимаешь, детка, не стоит тебе одной выходить из дома, здесь не очень спокойный район, много шляется разной сволоты – сумасшедшие, маньяки, полно каких-то извращенцев. Никогда не знаешь, на кого наткнешься…

Глупости, хмыкала она, – центр Парижа! Вот на острове, там да: один сумасшедший извращенец заманил меня в лес и чуть не задушил. Вот там было о-о-очень страшно!

– Ну хорошо. А если я просто тебя попрошу? Пока без объяснений.

– Знаешь, когда наша бабушка не хотела что-то объяснять, она кричала папе: «Помолчи!» – и он как-то сникал, не хотел старуху огорчать, он же деликатный.

– В отличие от тебя.

– Ага, я совсем не деликатная!

Слава богу, она хотя бы к телефону не подходила. Звонки Джерри Леон игнорировал и однажды просто не открыл ему дверь. Филиппа водил за нос и держал на расстоянии, дважды отклонив приглашение поужинать вместе. Две ближайшие репетиции с Робертом отменил, сославшись на простуду (вздыхал в трубку бесстыжим голосом: «Я ужасно болен, Роберт, ужасно! Перенесем репетицию на… да я сам позвоню, когда приду в себя», – и, похоже, небу следовало упасть на землю, чтобы он пришел в себя).

Ну, а дальше, как дальше-то быть? И сколько они смогут так отсиживаться – звери, обложенные опасным счастьем? Не может же она торчать с утра до вечера в квартире, как Желтухин Пятый в клетке, вылетая погулять под присмотром Леона по трем окрестным улочкам. Как объяснишь ей, не раскрываясь, странное сопряжение его светской артистической жизни с привычной, на уровне инстинкта, конспирацией? Какими отмеренными в гомеопатических дозах словами рассказать про контору, где целая армия специалистов считает недели и дни до часа икс в неизвестной бухте? Как, наконец, не потревожив и не вспугнув, нащупать бикфордов шнур в тайный мир ее собственных страхов и нескончаемого бегства?

И вновь накатывало: насколько, в сущности, они беззащитны оба – два беспризорника в хищном мире всесветной и разнонаправленной охоты…

* * *

– Мы поедем в Бургундию, – объявил Леон, когда они вернулись домой после первой хозяйственной вылазки с чувством, что совершили кругосветное путешествие. – В Бургундию поедем, к Филиппу. Вот отпою спектакль тринадцатого, и… да, и четырнадцатого запись на радио… – Вспомнил и простонал: – О-о-о, еще ведь концерт в Кембридже, да… Но потом! – увлекающим и бодрым тоном: – Потом мы обязательно уедем на пять дней к Филиппу. Там леса, косули-зайцы… камин и Франсуаза. Ты влюбишься в Бургундию!

За туманную кромку этих пяти дней боялся заглядывать, ничего не соображал.

Он вообще сейчас не мог соображать: все внимание его, все нервы, все несчастные интеллектуальные усилия были направлены на то, чтобы ежесекундно держать круговую оборону против своей возлюбленной: вот уж кто не заботился о подборе слов, кто забрасывал его вопросами, не спуская требовательных глаз с его лица.

– А как ты узнал наш адрес в Алма-Ате?

– Ну-у… Ты же его называла.

– Врешь!

– Да это простейшая задача справочной службы, клещ ты мой ненаглядный!

Как-то выходило, что ни на один ее вопрос он не мог дать правдивого ответа. Как-то получалось, что вся его крученая-верченая, как поросячий хвост, проклятая жизнь была вплетена в замысловатый ковровый узор не только личных тайн, но и совершенно закрытых сведений и кусков биографий – и своей, и чужих, – на изложение которых, даже просто на намек он права не имел. Его Иерусалим, его отрочество и юность, его солдатская честная и другая, тайная, рисковая, а порой и преступная по меркам закона жизнь, его блаженно растворенный в глотке, гортанно перебирающий связки запретный иврит, его любимый богатый арабский (который он иногда прогуливал, как пса на поводке, в какой-нибудь парижской мечети или в культурном центре где-нибудь в Рюэе) – весь огромный материк его прошлого был затоплен между ним и Айей, как Атлантида, и больше всего Леон боялся момента, когда, отхлынув естественным отливом, их утоленная телесная жажда оставит на песке следы их беззащитно обнаженных жизней – причину и повод задуматься друг над другом.

Пока спасало лишь то, что квартирка на рю Обрио была до краев заполнена подлинным и насущным сегодняшним днем: его работой, его страстью, его Музыкой, которую – увы! – Айя не могла ни прочувствовать, ни разделить.

С осторожным и несколько отчужденным интересом она просматривала на «Ютьюбе» отрывки из оперных спектаклей с участием Леона. Выбеленные гримом персонажи в тогах, кафтанах, современных костюмах или мундирах разных армий и эпох (загадочный выплеск режиссерского замысла) неестественно широко разевали рты и подолгу так застревали в кадре, с идиотским изумлением в округленных губах. Их чулки с подвязками, ботфорты и бальные тапочки, пышные парики и разнообразные головные уборы, от широкополых шляп и цилиндров до военных касок и тропических шлемов, своей неестественной натужностью просто приводили в оторопь нормального человека. Айя вскрикивала и хохотала, когда Леон появлялся в женской роли, в костюме эпохи барокко: загримированный, в пудреном

Страница 3 из 23

парике, с кокетливой черной мушкой на щеке, в платье с фижмами и декольте, обнажавшем слишком рельефные для женского образа плечи («Ты что, лифчик надевал для этого костюма?» «Ну-у… пришлось, да». «Ватой набивал?» «Зачем, для этого есть специальные приспособления». «Ха! Бред какой-то!» «Не бред, а театр! А твои “рассказы” – они что, не театр?»).

Она старательно пролистала пачку афиш, висящих за дверью в спальне, – по ним можно было изучать географию его передвижений в последние годы; склонив голову к плечу, тихо трогала клавиши «стейнвея»; заставила Леона что-то пропеть, напряженно следя за артикуляцией губ, то и дело вскакивая и припадая ухом к его груди, будто стетоскоп прикладывала. Задумчиво попросила:

– А теперь – «Стаканчики граненыя»…

И когда он умолк и обнял ее, покачивая и не отпуская, долго молчала. Наконец спокойно проговорила:

– Только если всегда сидеть у тебя на спине. Вот если бы ты басом пел, тогда есть шанс услышать… как бы издалека, очень издалека… Я еще в наушниках попробую, потом, ладно?

А что – потом? И – когда, собственно?

Она и сама оказалась отменным конспиратором: ни слова о главном. Как он ни заводил осторожных разговоров о ее лондонской жизни (подступался исподволь, в образе ревнивого любовника, и видит бог, не слишком притворялся), всегда замыкалась, сводила к пустякам, к каким-нибудь забавным случаям, к историям, произошедшим с нею самой или с ее безалаберными друзьями: «Представляешь, и этот детина, размахивая пистолетом, рявкает: живо ложись на землю и гони мани! А Фил стоит как дурак с гамбургером в руках, трясется, но жалко же бросить, только что купил горячий, жрать охота! Тогда он говорит: “А вы не могли бы подержать мой ужин, пока я достану портмоне?” И что ты думаешь? Громила осторожно берет у него пакет и терпеливо ждет, пока Фил рыщет по карманам в поисках кошелька. А напоследок оставляет ему пару фунтов на проезд! Фил всё потом изумлялся – какой гуманный попался гангстер, прямо не бандит, а благотворитель: и от гамбургера ни разу не отхарчил, и дорогу до дому профинансировал…»

Леон даже засомневался: может, в конторе ошиблись – вряд ли она бы выжила, если б кто-то из профессионалов поставил перед собой цель ее уничтожить.

Но что правда, то правда: была она чертовски чувствительна; мгновенно реагировала на любое изменение темы и ситуации. Про себя он восхищался: как это у нее получается? Ведь ни интонации не слышит, ни высоты и силы голоса. Неужели только ритм движения губ, только смена выражений в лице, только жесты дают ей столь подробную и глубокую психологическую картину момента? Тогда это просто детектор лжи какой-то, а не женщина!

– У тебя меняется осанка, – заметила она в один из этих дней, – пластика тела меняется, когда звонит телефон. Ты подбираешься к нему, будто выстрела ждешь. А в окно смотришь из-за занавеси. Почему? Тебе угрожают?

lifeinbooks.net

Блудный сын читать онлайн, Сперджен Чарльз Гаддон

Ч.Г.Сперджен

Блудный сын

Лук.15,11-24

ИЗБЫТОК ХЛЕБА

ПРИШЕЛ В СЕБЯ

Существует легенда о волшебнице Цирце, которая превращала людей в свиней.

МИЛОСЕРДИЕ — ТОЛЬКО У БОГА

БОГ ЛЮБИТ МИЛОВАТЬ

«Каковы природа и характер Всевышнего? Суров Он или любящ?» — спрашивал некто.

БОГ СИЛЕН СПАСАТЬ

Если тебе нужно всемогущество для извлечения тебя из тинистого болота, в котором ты увяз, оно готово для твоего спасения, если ты воззовешь к Сильному для получения силы. Хотя бы тебе понадобилась сила которой были созданы миры и держатся основания Вселенной, вся эта сила будет направлена для твоего блага, если только ты с верой будешь искать милосердия от руки Божьей через Иисуса Христа. Ни одна из Его сил не будет против тебя, любовь будет царствовать во всем, и каждое свойство Божье будет содействовать твоему спасению.

БОГ ЩАДИТ ГРЕШНИКА

Когда я думаю о грехе, я не могу понять, как грешник может спастись; но когда я думаю о Боге и взираю на Его сердце, тогда я понимаю, как охотно Он прощает.

— Посмотрите на Его сердце, — говорит некто.

— Как мне это сделать?

— Разве Он не открыл вам Своего сердца? Вы спросите:

— Где и когда? Я отвечу:

— Там, на Голгофе, на кресте.

Кто занимал первое место в Божественном сердце? — Возлюбленный, Единородный Сын. И Он взял Своего Единородного Сына и пригвоздил Его ко кресту, потому что, дерзаю сказать, возлюбил грешников больше, чем Своего Сына. Он не пощадил Сына, но щадит грешника. Он излил Свой гнев на Сына и сделал Его заместителем грешников, чтобы можно было расточать любовь на виновных, заслуживших Его гнев.

О душа, если ты погибаешь, то не от недостатка милости, или мудрости, или силы Божьей; не потому, что Он не имеет сочувствия к тебе или не может спасти.

Если ты изгнан вон, то не потому, что Всевышний не слышал твоих воплей о прощении или отверг твою веру в Него. На твоей голове кровь твоя, если душа твоя погибнет. Если ты умираешь от голода, то это потому, что сам хочешь умирать, ибо в доме Отца Небесного все «избыточествуют хлебом».

ТЕБЕ ДАРОВАН СПАСИТЕЛЬ

Теперь перейдем к другой мысли, которая нам еще лучш …

knigogid.ru

Блудный сын прочитать – Притча о блудном сыне – Детская Библия