истории об одиночестве смешных существ и другие спектакли на «Территории. Kids»
В Москве много театральных фестивалей для детей – недавно закончился Большой Детский фестиваль, продолжается программа «Вдохновение. Зима» на ВДНХ, в октябре проходила «Артмиграция – детям». У каждого из них – своя специфика и концепция. Корреспондент журнала ТЕАТР. – о том, почему фестивалю «Территория. Kids», проходившему этой осенью, удалось не потеряться в этом многообразии и сделать то, чего прежде никто не делал.
Младший брат фестиваля «Территория», декларируя те же принципы (современное искусство, актуальные тренды, образовательная часть), на деле перевернул их с ног на голову. Но только так он и мог стать аналогом взрослого смотра. Любой детский фестиваль пытается угадать вкус ребёнка, подстраивая под него свои представления о прекрасном: эксперты ищут баланс между профессиональной системой координат и потенциальным детским интересом. Составители афиши «Территории.
Kids» рискнули всерьёз, выбирая неочевидное и не «детское». Объединял всё выбранное один, зато главный критерий: отношение к ребёнку как творцу и создание пространства для творчества. Для серьёзного созидания. Попытка вместо того, чтобы сесть на корточки рядом с ребёнком и играть в песочные «куличики», – дать ему возможность печь на кухне взаправдашние пирожки. Разумеется, если он того хочет сам.
Так в афише фестиваля появился блок спектаклей, в которых подростки были участниками и создателями. Причём именно здесь были представлены самые «сложные» и неожиданные жанры: музыкальный спектакль, опера, contemporary dance. В авторской постановке Александра Маноцкова «Requiem, или Детские игры» на сцене действительно звучит реквием, в театральном и драматургическом смысле решённый как череда традиционных игр. Дети из хора «Аврора» выполняют на сцене задачу, с которой справится не всякий «матёрый артист оперы», соединяя пение с действием и оставаясь полноценным ансамблем в том и другом.
“Там, где деревья выше домов” © Яна Горбачёва / пресс-служба фестиваля “Территория. Kids”
Особое место заняла копродукция фестиваля с проектом «КоOPERAция». Здесь подростки оказывались «по другую сторону рампы», на месте взрослых: они были авторами либретто камерных опер, музыку для которых писали профессиональные композиторы, а исполняли все сочинения профессиональные же оперные артисты.
Но приглашение к сотворчеству и творчеству вообще «Территория. Kids» понимает гораздо шире. Неслучайно и формат обсуждений спектаклей был необычным: по методике социального театра волонтёры предлагали зрителям «по-честному» закрыть глаза, прислушаться к себе и определить цвет, звук, образ, с которым ассоциируется увиденное только что.
О театроведческом разборе тут, конечно, речь не шла, но диалог со зрителями всех возрастов оказывался на удивление плодотворным. Так и сами спектакли, по сути, вполне конвенциональные и герметичные, не включающие зрителя в действие, стали продолжением магистральной линии. Например, «Василисса» – адресованная подросткам сказка про «русскую хтонь», которую Филипп Гуревич поставил в РАМТе по пьесе Марии Малухиной. Визуально богатая, иронично-кровавая история в фантастической световой партитуре Павла Бабина – по сути, проекция внутренних противоречий, с которыми сталкивается подросток. Как и положено, дорога через лес, полный нечисти, на деле оказывается путём к себе – и к пониманию, что бутафорская кровь вовсе не так страшна, как бытовая, обыденная жестокость в отношении людей друг к другу. Одновременно эстетская и трешовая, «Василисса» настойчиво приглашает зрителя к диалогу хотя бы с самим собой, а лучше – со своими близкими, родителями или детьми. Это – форма сотворчества, движение от театра в жизнь.
“Василисса” © Яна Горбачёва / пресс-служба фестиваля “Территория. Kids”
Аналогично в этом смысле воздействует хэдлайнер фестиваля – петербургский «Джинжик» Яны Туминой. Чистое театральное чудо – почти бессловесная «экологическая» сказка о дружбе старика и пингвина – полупрозрачными красками предлагает прожить опыт разлуки и одиночества во время глобальной тревоги. Пережить универсальный (в смысле – для зрителей всех возрастов) катарсис и сохранить его эхо pro longa. Чёрный кабинет театра кукол не распахивается внутри спектакля, но размыкается вовне: ребёнок, подросток, взрослый не только додумывает непроговоренные нюансы истории, но и улавливает (судя по обсуждению) заряд робкой теплоты, ощущение хрупкости мира и всего живущего. Это очень театральный и притом специфический опыт, который действительно меняет тебя изнутри – впервые сталкиваясь с таким, очевидно, поневоле запускаешь в себе механизм эмпатии или выходишь из психологической спячки. Здесь театр помогает зрителю стать (со)творцом своей собственной жизни.
Быть может, самый оригинальный и одновременно самый поразительный спектакль программы – «Дым» Владислава Тутака, созданный для тюменского Молодёжного театрального центра «Космос». Это не театр в привычном смысле, а инсталляция, которую можно потрогать и послушать. «Дым» основан на необычном материале – графическом романе «Сурвило», который Ольга Лаврентьева создала по мотивам жизни своей бабушки в предвоенные и военные годы. Тутак – режиссёр-кукольник, ученик Руслана Кудашова и автор спектакля «Лев и Птичка», смешной и эстетской сказки про утрату. В «Дыме» слов ещё меньше, чем в комиксе, фрагменты которого тут то сложены в виде больших табличек у стены, то видны за окнами крошечных петербургско-ленинградских домиков. Но здесь много звуков и возможности прикоснуться к истории, подлинной или стилизованной, – в буквальном смысле. Полистать документы и альбомы. Потрогать уголь, землю, песок – фактуру эпохи. Три минуты слушать шум поезда, глядя на одну-единственную картинку, чтобы стало почти физически тяжело.
“Мия и дракон” © Яна Горбачёва / пресс-служба фестиваля “Территория. Kids”
Конечно, «Территория. Kids» не могла обойти и самый очевидный вариант «театра сотворчества». Театр для детей по определению самый иммерсивный: если задать вопрос, как выглядит детский спектакль, взрослому, который давно их не видел, одной из составляющих ответа будет нечто вроде «Дети, скажите, куда побежал волк? Дети, где спрятался заяц?».
С помощью современных технологий режиссёры показывают детям мир без гаджетов – пространство чистого творчества и игры, где место VR ещё занимает твоё собственное воображение. Оба спектакля говорят о важности диалога и на уровне сюжета: очень разный мир меняется под твоим влиянием и меняет тебя, но всегда стоит быть открытым и чутким. И не терять чувства юмора. О чём, в большой степени, другой спектакль – не самый детский, зато самый иммерсивный – «Записки Черномора» Марии Литвиновой и Вячеслава Игнатова. Моноспектакль Сергея Мелконяна – звезды многих работ Дмитрия Крымова – почти «сторителлинг» по «Руслану и Людмиле», хотя не-пушкинских слов здесь не так уж много. Единственный актёр вовлекает в спектакль (в буквальном смысле) весь зрительный зал, многих приглашает «поиграть» на сцену – чтобы в итоге сложилась внятная история об одиночестве смешного существа. И о том, что театр может быть спасением, если станет диалогом, – а диалог и есть сотворчество.А вообще, все эти спектакли – конечно, про свободу.
Свободу выбора пути и стиля, жанра и финала, вида искусства и образной системы. Если всё перечисленное понимать как метафору (а это один из возможных фестивальных «уроков»), то оно приложимо и к жизни. И, конечно, к зрительскому опыту: чтобы быть творцом, не обязательно находиться на сцене или за кулисами. Если те, кто этой осенью приходил на «Территорию. Kids», приобретут и не утратят с возрастом такой навык со-участия, то лет через десять у взрослого театра будет совсем другая публика – лучше нас.
Как поставить на место высокомерного коллегу
- Мария Атанасов
- BBC Capital
Автор фото, iStock
Обозреватель ВВС Capital собрала несколько полезных советов по поводу того, как вести себя с высокомерными и самодовольными людьми.
Чувствуете себя бойким и дерзким? Уверенность в себе — это хорошо, но если вы все время выступаете в роли офисного всезнайки, это может обернуться против вас, особенно если вы настолько самонадеянны, что не обращаете на это внимания.
Ваша надменность может привести к тому, что коллеги не захотят с вами сотрудничать.
Мы обратились к пользователям сайта вопросов и ответов Quora, чтобы узнать, как вести себя с выскочками на работе и вне офиса. И вот что они нам ответили.
Эго превыше всего
«Высокомерным людям как воздух требуется внимание, — пишет Энджи Нейк. — Им позарез нужны похвалы и восхищение. Так что будьте любезны предоставить им желаемое немедленно».
Иначе вам придется «уйти ни с чем или потратить уйму времени на изматывающие споры (именно споры, потому что надменные люди просто не понимают, что такое беседа или диалог)».
А Шуретта Уильямс советует не забывать о том, что «по-настоящему великие люди не хвастают своим величием».
Наглость — второе счастье
Иногда надменность проистекает от большого ума. «По моему опыту, многие высокомерные люди либо очень умны (или думают, что умны), либо успешны.
.. либо умны и успешны одновременно», — пишет Анна Батлер.
«Те, кто считает себя умным (справедливо или нет), не понимают, почему не все думают так же, как они, — продолжает Анна. — Те, кто добился успеха, тоже не могут взять в толк, почему остальные не могут просто проявить такое же усердие и достичь тех же высот».
Автор фото, Thinkstock
Подпись к фото,Для кого-то высокомерие — просто защитный механизм
С медицинской точки зрения, «у надменного человека смещено понятие уверенности, его высокомерие — это защитный механизм. На самом деле, такие люди не уверены в себе», — поясняет Иэн Уитроу.
«Если вам необходимо выстроить рабочие отношения с таким человеком, нет ничего хуже, чем пытаться играть с ним в игры или угрожать ему. Чтобы успешно взаимодействовать с ним, необходимо терпеливо разобраться, чем обусловлено его поведение, вместо того, чтобы просто возмущаться или вынашивать сладкие планы мести».
Нездоровый максимализм
А вот Джилл Учияма полагает, что надменность часто возникает в том случае, если человек делит мир на черное и белое.
«Максималисты часто бывают высокомерными, — пишет она. — Это случается со всеми, особенно с молодыми людьми, которые считают, будто уже знают все на свете, еще не набравшись никакого жизненного опыта (все мы этим грешили!)».
Человеку может «не хватать глубины и понимания, — пишет Джилл. — Представьте себе, что он надел наушники и завязал себе глаза, а вы пытаетесь объяснить, как что-то делать. По сути, ощущения именно такие, и да, это очень неприятно».
Она предлагает три способа справиться с высокомерным отношением.
- Отойдите в сторону. Пусть себе разглагольствуют — просто отвернитесь, опустите глаза и идите своей дорогой. Так вы невербальными средствами дадите им понять, что не согласны, но у вас нет времени на такой разговор «в одни ворота».
- Просто скажите: «Хорошо». Улыбнитесь и уходите. Обычно это помогает очень быстро разрядить обстановку.
- Пошутите.
«Я вижу, Джон у нас всё знает про политику (или о чем вы там говорите). Может быть, теперь мы сможем нормально об этом побеседовать».
«Я вижу, Джон у нас всё знает про политику (или о чем вы там говорите). Может быть, теперь мы сможем нормально об этом побеседовать».Взгляд в зеркало
Иногда самоуверенный коллега может даже не осознавать, что его слова или интонация задевают окружающих.
«Мне кажется, невежественным и надменным людям лучше всего честно говорить о том, какие чувства вызывает их поведение», — считает Анкита Сингх, предлагая поднимать эту тему предельно дипломатично.
Критика должна быть конструктивной: отметьте достижения таких коллег и те области, которые нуждаются в улучшении, например, посоветуйте «заранее обдумывать свои слова, чтобы не показаться бестактным, и представлять, что бы почувствовали сами, если бы услышали подобные речи в свой адрес».
Ни шагу назад
Если человек продолжает вести себя в том же духе, не отступайте и твердо отстаивайте свое мнение, советует Батлер, «но, по возможности, подкрепляйте его надежными доказательствами».
«У меня было несколько высокомерных начальников, в беседах с которыми я отстаивала свое мнение, — рассказывает Батлер, — и хотя им это не нравилось, они уважали мою точку зрения, и это сильно влияло на их отношение ко мне — на фоне остальных сотрудников, которые ходили перед ними на задних лапках».
До смешного
Если ни один из способов не сработал, отнеситесь к ситуации с юмором.
«Найдите в них что-нибудь забавное, — рекомендует Ааканкша Джоши. — Надменные люди кажутся мне комичными, почти карикатурными. Они часто не могут скрыть свои слабости и становятся посмешищем».
Автор фото, Thinkstock
Подпись к фото,Некоторые люди ужасно самодовольны. И выглядят при этом смешно
«К примеру, один мой коллега любил вычурные выражения. Он был высокомерным и часто потешался над речью других людей, уличая их в отсутствии должного воспитания и так далее. В общем, воплощенная выспренность.
С ним было очень тяжело работать, все мы его побаивались».
Однажды мы что-то обсуждали, и он хотел сказать: «Эту идею надо развить», но вместо того, чтобы просто выразить свою мысль, он решил выставить напоказ свои сомнительные лингвистические способности и сказал мне: «Вам следует усугубить эту идею»… Я чуть не лопнула от смеха».
«После этого случая я его уже никогда не боялась и не обращала на него внимания. Он был просто глупцом, и по глупости вечно употреблял слова, значения которых не понимал».
Почему мы улыбаемся, когда нам плохо
- Зарайя Горветт
- BBC Future
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Это улыбка? Или что-то другое?
Что может быть проще, чем улыбка? Вы улыбаетесь, значит вам хорошо, не так ли? Совершенно не так. За улыбкой скрываются самые разнообразные эмоции, и только шесть из 19 существующих видов улыбки свидетельствуют о хорошем настроении.
Зачем же мы улыбаемся, если на душе у нас — совсем другие чувства?
…Они склонились над своими жертвами, ножи наготове. Карни отдавал последние распоряжения. Еще немного, и обезглавливание состоится.
Шел 1924 год, и студент университета Миннесоты Карни Лэндис проводил эксперимент с группой, состоящей из его однокурсников, преподавателей, а также пациентов психиатрической клиники (был в ней и 13-летний мальчик).
Чтобы создать непринужденную атмосферу, Лэндис переоделся, спрятал лабораторное оборудование, задрапировал окна, а на стенах развесил картины.
Лэндис хотел определить роль мимики в выражении различных эмоций — например, таких как боль или шок. Ради этого он готов был сделать так, чтобы участники эксперимента действительно их испытали.
Он усадил их в удобные кресла, а затем нарисовал на их лицах мимические линии, чтобы лучше видеть гримасы, вызванные его опытами.
В течение трех часов он фиксировал эмоции участников эксперимента, сделав их объектами странных и порой неприятных шуток.
То у них под креслом взрывался фейерверк, то их било током, пока они нащупывали у себя под креслом ведро со скользкими лягушками.
В довершение всего Лэндис принес живую белую крысу и попросил отрезать ей голову.
Подобные методы, несомненно, нарушали любые нормы научной этики, однако результаты его исследования впечатляют. Даже в ходе самых жестоких экспериментов наиболее типичной реакцией людей были не слезы и не гнев, а… улыбка.
Чем это можно объяснить?
Автор фото, Flickr/Alisha Vargas CC BY 2.0
Подпись к фото,В западной культуре улыбки окружают нас — но не все они означают счастье
Перенесемся в 2017 год. Улыбка, которую мы с такой готовностью надеваем при любых обстоятельствах, уже никого не удивляет, она на уровне рефлекса.
Нам улыбаются с экранов телевизоров, рекламных щитов, обложек книг-инструкций «Как стать счастливым за 10 дней», а иногда просто случайные прохожие. Улыбчивые люди производят на нас хорошее впечатление и кажутся более дружелюбными.
Однако все не так просто. Из 19 существующих видов улыбки только шесть свидетельствуют о хорошем настроении.
Остальные отражают ряд неприятных чувств — смущение, неловкость, страх и даже страдание. Улыбка может выражать презрение, гнев и недоверие. За ней мы пытаемся скрыть растерянность или то, что мы лжем.
Искренняя радостная улыбка появляется на нашем лице, когда мы сделали что-то для собственного благополучия, она выражает чувство удовлетворения. А вот остальные виды улыбок несут в себе совсем другую информацию.
«Некоторые из них возникли как способ показать, что мы не представляем собой угрозы и настроены сотрудничать, другие без ненужной агрессии сообщают оппоненту, что в этой ситуации мы сильнее его», — отмечает психолог из Висконсинского университет в Мэдисоне Пола Ниденталь.
Вежливая улыбка означает, что мы готовы следовать правилам. Но она также может быть эффективным способом манипулирования другими людьми, способом отвлечь их от понимания того, каковы наши истинные чувства.
Если совсем коротко: чаще всего этот универсальный символ счастья используется в качестве маски.
Улыбка Дюшена
Автор фото, Wellcome Library, London
Подпись к фото,И это искренняя улыбка, которая выражает удовольствие и незамутненное счастье?
Первые попытки расшифровать все возможные значения улыбки предпринял в XIX веке французский физиолог Гийом Дюшен (известный также как Дюшен Булонский).
Ученый прибегал к стимуляции мимических мышц с помощью электрического разряда. Поскольку такая процедура была очень болезненной, сначала он проводил свои эксперименты, используя отрубленные головы революционеров.
Но Дюшену повезло. В его распоряжении совершенно случайно оказался пациент одной из парижских клиник, лицо которого не чувствовало боли. Врач провел с ним множество опытов, подключая электроды к различным мышцам и получая самые разные гримасы.
В общей сложности Дюшен зафиксировал 60 выражений лица, за каждое из которых отвечала отдельная группа лицевых мышц его подпечного.
На одной из фотографий, сделанных Дюшеном, бедолага широко улыбается беззубым ртом и выглядит абсолютно, до идиотизма счастливым.
Это выражение лица потом так и назвали: «улыбка Дюшена» — искренняя улыбка, которая выражает удовольствие и незамутненное счастье. Ее отличительная черта — характерные морщинки в уголках глаз, так называемые гусиные лапки.
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Улыбка Далай-ламы всегда беззаботно искренняя
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Папа римский Франциск привнес в культуру Ватикана латиноамериканскую улыбчивость и аргентинское лукавство
«Ученые, однако, выяснили, что у некоторых народов искренняя улыбка не обязательно должна сопровождаться «гусиными лапками», — отмечает профессор Ниденталь.
И тут мы подходим к вопросу, который занимал умы ученых — от Дарвина до Фрейда. Является ли наша мимика инстинктивной и универсальной для всех людей или она зависит от культуры и воспитания?
Улыбка страха
Несмотря на то, что искренняя улыбка считается сейчас наиболее естественной, некоторые ученые считают, что на самом деле ее корни — в мимике с совсем другим значением.
Кое-что в этом вопросе могут прояснить наблюдения за человекообразными обезьянами.
«Когда шимпанзе испытывают чувство страха, они демонстрируют зубы в оскале», — объясняет Занна Клей, приматолог из Университета Бирмингема.
Это — выражение подчинения, которое шимпанзе используют в присутствии доминантных особей группы.
И хотя мы как правило не связываем улыбающееся лицо человека с чувством опасности, существует достаточно свидетельств того, что именно из такой подобострастной мимики и произошла наша искренняя улыбка.
Автор фото, Zanna Clay/ Lola ya Bonobo Sanctuary)
Подпись к фото,Когда шимпанзе испытывают чувство страха, они демонстрируют зубы в оскале
У детей, например, широкая улыбка может означать как удовольствие, так и боль. А мужчины, как показали исследования, чаще улыбаются в присутствии людей с более высоким статусом.
Дарвин считал, что мимика инстинктивна и изначально выполняла вполне практические функции.
Например, когда человек поднимает брови от удивления, это увеличивает его поле зрения, что, очевидно, помогало нашим предкам рассмотреть хищника в засаде. А улыбка с широким оскалом свидетельствует о готовности защищаться и укусить.
Чтобы доказать свою теорию, Дарвин показал своим знакомым фотографии людей с разными выражениями лица, сделанные Дюшеном. Все 20 участников эксперимента безошибочно и единодушно определили эмоции на 11 фотографиях — от удовольствия до страха, от грусти до удивления.
Так Дарвин пришел к выводу, что эмоции у людей разных народностей выражаются с помощью универсальной мимики.
Несчастная улыбка
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Даже если вы призер Олимпиады, но заняли второе место — ваши глаза выдают вашу грусть, несмотря на широкую улыбку
Теперь мы знаем, что улыбка действительно возникает инстинктивно, и не только когда мы испытываем удовольствие.
Немного асимметричный изгиб губ с выражением глубокой скорби в глазах — это несчастная, кривая улыбка, которая выражает стоицизм: «сжать зубы и терпеть».
Исследователи обнаружили этот тип улыбки, снимая скрытой камерой людей, наблюдающих ужасные сцены насилия в кино, а также у пациентов, страдающих депрессией.
Такая улыбка — социально приемлемый способ показать, что вам грустно или больно.
В 2009 году исследователи из Университета Сан-Франциско обнаружили, что это выражение лица запрограммировано в нашей ДНК. Проанализировал более 4 800 фотографий спортсменов-олимпийцев и паралимпийцев, они выяснили, что такая улыбка, как правило, появлялась на лицах серебряных медалистов, которые проиграли победителю в последний момент.
Интересно, что такое же выражение лица было у слепых от рождения спортсменов.
Сдержанная улыбка
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Насколько улыбка уместна и как ее интерпретировать?
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Одна из самых счастливых улыбок появляется на лице российского президента в компании спортсменов
Однако нынешняя искренняя улыбка не всегда была в моде.
Например, в XVII веке считалось неприличным откровенно выражать свои эмоции. Улыбаться, демонстрируя зубы, было признаком плебейства.
«Революция улыбки» произошла лишь спустя столетие, когда французские аристократы, наслаждаясь жизнью в недавно открытых кафе, вернули моду на счастливое выражение лица.
Впрочем, во многих странах существенных изменений в этой области этикета так и не произошло. К примеру, известная русская пословица гласит: «Смех без причины — признак дурачины».
А в пособии для иностранных работников, изданном норвежским правительством, отмечается: вы уже достаточно долго живете в Норвегии, если принимаете идущего по улице улыбающегося незнакомца а) за пьяного б) за сумасшедшего в) за американского туриста.
«Сдерживая улыбку, мы опускаем уголки рта вниз или сжимаем губы, как бы говоря «я не должен улыбаться», — объясняет Зара Амбадар, когнитивный психолог из Университета Питтсбурга.
Это объясняет, почему в Японии, где этикет обязывает сдерживать эмоции на людях, распространена улыбка глазами.
вместо привычного нам :).
Желание улыбаться может быть универсальным, однако насколько улыбка уместна и как ее интерпретировать — зависит от правил и норм культуры.
Смущенная улыбка
Она очень похожа на сдержанную, но обычно сопровождается румянцем, и ей может предшествовать неловкая ситуация.
Неловко улыбаясь, человек часто наклоняет голову вниз и немного влево.
Дежурно-сожалеющая улыбка
Такой улыбкой вас одаривает сотрудник супермаркета, который, после того как вы выстояли очередь, любезно сообщает, что «возврат товаров осуществляется на четвертом этаже». Или администратор отеля, который объясняет вам, что свободные номера появятся не ранее чем через год.
Эта улыбка призвана смягчить неприятную для клиента новость. Для нее характерна немного приподнятая нижняя губа и небольшой наклон головы в сторону. Этот тип улыбки, пожалуй, нас раздражает более других, поскольку мы невольно улыбаемся в ответ, хотя причины для радости нет никакой.
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Жозе Моуринью знает, как очаровать репортеров с помощью разного типа улыбок
Дежурно-сожалеющая улыбка очень похожа на три других, использующихся при иных обстоятельствах.
Покорная улыбка, часто появляющаяся на лицах тех, кто стал жертвой заученной улыбки, показывает смирение: мол, хорошо-хорошо, никто не собирается поднимать шума. Улыбка скоординированного ответа показывает, что согласие достигнуто. И наконец — улыбка слушателя, обычно сопровождаемая звуками («угу»), подчеркивающими уделяемое беседе внимание, и частыми кивками.
Презрительная усмешка
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Ангела Меркель не всегда старается скрыть свои истинные чувства…
Еще одно двусмысленное выражение лица, в котором можно найти и отвращение, и негодование, и презрение — в разных пропорциях.
Презрительная усмешка очень похожа на искреннюю, но уголки губ при этом обычно сжаты.
В культуре стран Востока, которая менее ориентирована на удовлетворение потребностей индивидуума, любые негативные эмоции скрывают за вежливой улыбкой.
«На моей родине в Индонезии гнев считается неприемлемой эмоцией, поэтому чем более сердиты люди, тем больше они улыбаются», — отмечает Зара Амбадар.
Злорадная улыбка
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Эта жуткая ухмылка стала визитной карточкой классических злодеев из фильмов ужасов
По понятным причинам такую эмоцию, как радость из-за неудачи другого, необходимо скрывать. Но это не всегда просто сделать.
«Если человек уверен, что его не видят, он выражает злорадство широкой радостной улыбкой — «улыбкой Дюшена», — говорит психолог из университета Цюриха Дженнифер Хоффман.
Однако когда на нас смотрят, мы пытаемся скрыть злорадство, изображая на лице возмущение. В результате чего рождается довольно жуткая ухмылка, которая стала визитной карточкой классических злодеев из фильмов ужасов.
Смешанная мимика свойственна и другим подобным видам улыбок, которые могут выражать льстивое презрение, приятно щекочущий нервы страх или сладкую печаль.
Фальшивая улыбка
Этот вид улыбки сопровождает приветствие и вежливый ответ: «Все хорошо», когда мы скрываем наши настоящие чувства.
Улыбка — универсальный способ придать себе привлекательности, поэтому если вы улыбнетесь своему отражению в зеркале примерочной, вы, скорее всего, купите то, что примеряли (об этом свидетельствуют результаты исследования, проведенного в 2013 году).
Улыбка придает словам больше искренности, когда люди говорят неправду. Американский комик Кин Хаббард шутил: «Если вы не видели, как ваша жена улыбается дорожному полицейскому, вы не видели самой ее очаровательной улыбки».
Но как понять, что насколько искренне вам улыбаются?
Если улыбка неискренняя, она может быть слишком внезапной или наоборот затянутой.
Она выглядит неестественно и не синхронизируется с тем, что мы говорим.
В открытой улыбке есть нечто большее, чем просто прищур глаз или блеск зубов.
Кокетливая улыбка
Любая классификация улыбок была бы неполной без знаменитой улыбки Джоконды.
Несмотря на всю таинственность, окружающую эту работу Леонардо да Винчи, определить значение улыбки Моны Лизы оказалось несложно. Психологи уже давно пришли к выводу, что это — женское кокетство в самом его притягательном и невинном виде.
Его модель, Лиза Джокондо, очевидно, сидела, улыбаясь и глядя вдаль, но потом украдкой посмотрела в сторону художника, и он поймал это выражение лица — с мимолетной улыбкой, одновременно и игривой, и смущенной.
Автор фото, Beyond My Ken/Wikimedia Commons
Подпись к фото,Мимолетная улыбка Джоконды: в ней — вполне очевидное, хоть и скрываемое кокетство
Прочитать оригинал этой статьи на английском языке вы можете на сайте BBC Future.
Нарколог объяснил механизм влияния алкоголя на COVID-19
При употреблении алкоголя у пациентов даже с легким течением COVID-19 может ухудшиться состояние. Дело в том, что спиртные напитки подрывают иммунитет и снижают защитные функции организма. Кроме того, они не совместимы со многими препаратами, которые назначаются врачами для лечения заболевания.
Если пациент, заболевший коронавирусом, будет принимать алкоголь, то у него может измениться форма течения болезни, заявил руководитель наркологической «Клиники доктора Исаева», врач-нарколог Руслан Исаев в интервью радио Sputnik.
Специалист обратил внимание, что течение заболевания зависит от того, насколько организм человека может защищать себя. Употребление алкоголя подрывает иммунитет, подчеркнул нарколог. Поэтому у пьющего человека больше рисков получить тяжелую форму течения коронавирусной инфекции.
«Если человек болеет ковидом в легкой форме, то употребление алкоголя может перевести эту форму в среднее или тяжелое течение болезни.
Об этом мы можем точно говорить, как и о том, что смешение алкоголя с препаратами, которые применяются при лечении, может привести к тяжелым осложнениям и последствиям», — предупредил Исаев.
Нарколог напомнил, что многие лекарства, которые назначают врачи против коронавируса, несовместимы с алкоголем.
«Прежде всего, речь об антибиотиках. Эти препараты сами по себе могут вызвать побочные эффекты, а алкоголь будет способствовать возникновению дополнительных осложнений. Также употребление алкоголя затрудняет действие антикоагулянтов — препаратов, препятствующих образованию тромбов», — напомнил специалист.
Он обратил внимание, что антикоагулянты «из-за алкоголя, который повышает свертываемость крови, нужно будет применять в больших количествах».
В то же время Исаев отметил, что во время болезни может сработать защитная реакция организма, при которой пропадает желание выпить.
«Если мы имеем тяжелое и среднее течение инфекционного заболевания, в том числе ковида, то это ситуация субъективно неприятная.
Как правило, большого желания употреблять алкоголь и усугублять ситуацию — нет. Другими словами, если человек уже серьезно заболел, то, скорее всего, он не будет продолжать употреблять,» — объяснил Исаев.
На 4 ноября в России выявлено почти 1,7 млн случаев коронавируса во всех регионах страны. «За весь период зафиксировано 29 217 летальных исходов, выздоровел 1 266 931 человек», — отмечает оперштаб.
Еще в марте, когда коронавирусная инфекция только стала распространяться по России, специалисты обращали внимание на некоторые виды продуктов, от которых стоит воздержаться. Так, в беседе с РИА «Новости» врач-диетолог Дарья Русакова обращала внимание, что россиянам стоит сократить потребление сахара.
«Поменьше сахара, потому что сахара, они негативно влияют как на проницаемость сосудистой стенки, так и на рост бактерий, поэтому меньше сладкого должно быть, никаких сладких напитков», — предупредила она. По ее мнению, также стоит сократить потребление жареной пищи и фастфуда.
В ноябре этого года Минздрав выразил обеспокоенность тем, что россияне стали больше принимать антибиотиков для лечения коронавируса. По словам директора департамента Минздрава РФ по организации экстренной медицинской помощи и управления рисками здоровья Инны Куликовой, «это бесполезная история».
То, что антибиотики не помогают при выздоровлении от коронавируса ранее говорил и заведующий кафедрой пульмонологии Сеченовского университета, главный внештатный пульмонолог Минздрава России Сергей Авдеев. Он подчеркнул, что коронавирусная инфекция — «это вирусная инфекция», при которой не помогает антибактериальная терапия антибиотиками. Хотя врачи стали их назначать своим пациентам все чаще, обратил внимание специалист.
«Говоря про назначение антибиотиков, сегодня у нас на самом деле происходит хаос. Назначение антибиотиков превышает все разумные пределы в десятки раз. На амбулаторном этапе назначают антибиотики почему-то сразу», — заверил он.
может ли юмор быть универсальным
Учитывая, как долго люди размышляли о том, почему юмор существует в принципе, кажется удивительным, что первый в истории академический симпозиум по комедии состоялся в январе 2011 года, а не где-нибудь в Древней Греции.
Комедии, ситкомы, сборники анекдотов и мемы — все это смешно, но насколько одинаково люди воспринимают юмор? Разбираемся, как формируется юмор, как мы определяем, что смешно, и есть ли какая-то универсальная формула, чтобы сделать шутку смешной для каждого.Люди — не единственные существа, которые смеются: шимпанзе, гориллы и орангутаны хихикают, особенно если речь идет о щекотании. Причем физический контакт не всегда обязателен — детеныши шимпанзе будут хихикать, если родители просто будут делать вид, что щекочут их, шевеля пальцем рядом с телом, но не касаясь его. Почему же приматы такие чувствительные? Некоторые считают, что с эволюционной точки зрения приматы начали смеяться, чтобы сигнализировать о том, что предполагаемая угроза не так опасна, как казалось на первый взгляд, в то время как другие связывают смех с обучением молодого поколения тому, как играть и ладить друг с другом. И, конечно же, юмор служит связующим звеном между людьми, объединяя группы внутренними шутками и отсылками, относящимися к культуре.
Юмор — это своего рода создатель правил, способствующий привлечению внимания и устанавливающий иерархию
Но даже с учетом всей объединяющей силы юмора, после пары тысячелетий бесконечных теоретических рассуждений и экспериментов, нам все еще лишь предстоит расшифровать какую-либо универсальную формулу комедии. Если, конечно, мы можем говорить о ней в принципе. Можно очертить основные элементы стендапов, перечислить энное количество старых добрых шуток и даже выявить различия между иронией и сарказмом, но почти невозможно предсказать, что вызовет искренний смех у каждого отдельно взятого члена аудитории.
Теоретически это смешно
Связь между философией и комедией может показаться чем-то маловероятным, однако именно с такой позиции рассматривали юмор великие умы давнего и относительно недавнего прошлого. Платона и Аристотеля можно считать крестными отцами философии смешного, но свой вклад успели внести и Фрейд, и Кант, и Кьеркегор, в результате чего возникли три основные теории юмора:
Теория превосходства.
Поддерживаемая Платоном, Аристотелем и Томасом Гоббсом, теория превосходства юмора фокусируется на темной стороне комедии. В частности, согласно ей, мы смеемся в ответ на наше собственное возвышение над неудачными ситуациями или социальным положением других.Теория облегчения. Зигмунд Фрейд воспринимал смех и юмор как форму освобождения. Вычленение юмора из шутки — это процесс, с помощью которого люди извлекают внешнюю энергию из сексуального подавления, сдерживания эмоций или интеллектуализации.
Теория несоответствия. Иммануил Кант и Серен Кьеркегор считали, что поиск чего-то смешного вращается вокруг обманутых ожиданий. Эффективная изюминка юмора должна быть непредсказуемой и застать нас врасплох.
Поддерживаемая Платоном, Аристотелем и Томасом Гоббсом, теория превосходства юмора фокусируется на темной стороне комедии. В частности, согласно ей, мы смеемся в ответ на наше собственное возвышение над неудачными ситуациями или социальным положением других.Сегодняшнее исследование юмора опирается на элементы этих основных теорий и смешивает их. Например, теория юмора, разработанная группой психологов из Университета Колорадо в Боулдере, объясняет смешное как серию неугрожающих нарушений социальных норм.
По сути, шутка должна нарушать какие-то культурные обычаи или ценности, но на безопасном психологическом расстоянии, где юмор не становится слишком «реальным» для аудитории. Например, откровенно расистские и сексистские шутки могут быстро испортить хорошую комедию.
А вот это смешно
Благодаря технологии функциональной магнитно-резонансной томографии (фМРТ) неврологи имеют довольно хорошее представление о том, как мозг находит что-то забавным.
Группа ученых из Дартмута подключила участников исследования к аппарату фМРТ и наблюдала за тем, что загоралось во время просмотра эпизодов «Сайнфельда» и «Симпсонов». И хотя люди далеко не всегда смеялись вслух, исследователи обнаружили, что процесс обнаружения и оценки юмора состоит из двух частей. Распознавание шуток происходило в левой нижней лобной и задней височной коре в левом полушарии головного мозга. Левое полушарие мозга помогает нам отсортировать новую или неожиданную информацию и сопоставить ее с информацией, уже хранящейся в нашей памяти.
То есть, возвращаясь к упомянутой ранее теории несоответствия, эта функция мозга помогает нам понять ситуационные контрасты и их неожиданные решения, то есть шутки. Когда наш мозг обрабатывает содержание шутки, оценка происходит в островной коре и миндалине, которые помогают регулировать эмоции.
Заразен ли смех?
Отвечая на этот вопрос, есть смысл вспомнить ситкомы и их закадровый смех — независимо от того, насколько нелепо он звучит, эти звуки действительно увеличивают шанс того, что аудитория над чем-то посмеется. Более того, исследователь Роберт Провайн, эксперт по смеху, обнаружил, что людям даже не нужна шутка, чтобы посмеяться: он просто воспроизводил 20 секунд смеха на портативном устройстве, и хотя было очевидно, что смех фальшивый, испытуемые все равно улыбались или смеялись. В общем, смех — явление заразное.
Эксперименты с МРТ и фМРТ также показывают, что словесные шутки требуют предварительной обработки речи, хотя разные типы юмора затрагивают разные области мозга в левом полушарии.
Например, семантические шутки, характеризующиеся словесным несоответствием, активируют височную долю, которая помогает мозгу сортировать неоднозначную или противоречивую информацию. Между тем каламбуры наполняют энергией область Брока, центр управления языком, а хорошо известные анекдоты (например, про поручика Ржевского или тещу) сотрясают лобную долю мозга, которая связана с высоким когнитивным функционированием.
После подобной мысленной тренировки наш мозг предлагает награду за удовольствие от разгадывания смешной изюминки в анекдоте: если что-то было для нас забавным, мозг награждает нас дофамином. Дофаминовая связь также объясняет, почему трудно смеяться над чем-либо, когда мы, например, в стрессе: мезолимбическая система вознаграждения отключает дофаминовый клапан, и наше настроение и чувство юмора ухудшаются.
Смех за гранью (науки)
И все же, несмотря на единство механизмов мозга, смешное является субъективным понятием: приятный опыт, который мы получаем от юмора, во многом зависит от контекста.
Так, от личности щекочущего вас человека зависит, будет ли этот опыт приятным или дискомфортным или даже болезненным. Ваши личность, возраст, язык, этническая принадлежность и социальное происхождение также будут влиять на то, что вы посчитаете смешным. Скажем, американцы склонны смеяться над «положительным юмором», характеризующимся иронией, в то время как британцы смеются над «отрицательным юмором», вращающимся вокруг сарказма.
Недавние исследования также подвергли критике теорию превосходства юмора. Хотя древние греки утверждали, что люди злобно смеются над чужими несчастьями, исследования показывают, что за нашим весельем могут стоять и другие мотивы. В одном исследовании участники, притворяющиеся начальниками перед вымышленными подчиненными, меньше смеялись над банальной шуткой, придуманной исследователями, по сравнению с теми, кто играл роль сотрудников более низкого уровня, взаимодействующих с вымышленными работодателями. Это говорит о том, что мы можем притворяться, что нам смешно, чтобы выслужиться перед людьми более высокого статуса.
Попробуйте посмеяться вслух прямо сейчас. Вам было сложно? Скорее всего, да, потому что смех очень сложно подделать: когда мы смеемся, это в значительной степени непроизвольное действие. А теперь подумайте, в какой ситуации вы больше смеетесь над комедиями: когда смотрите их в кинотеатре вместе с другими людьми или когда смотрите их дома и в одиночестве? Если вы похожи на большинство людей, то вы будете больше смеяться, находясь рядом с кем-то. Что, конечно, не значит, что мы не находим вещи смешными, когда мы одни, — просто в этом случае мы с большей вероятностью лишь улыбнемся, а не начнем кататься по полу от хохота.
Что касается юмора в целом, универсального понятия о том, что смешно или не очень, не существует. Но если вас вдруг беспокоит, что ваш мозг заставляет вас смеяться над несмешными вещами, подумайте, каким благом это было для наших предков. Если смех предшествовал речи, как предполагают некоторые теоретики, то эта склонность к позитиву была важным способом продемонстрировать дружелюбие, показать, что вы не хотите причинить вред другой группе, что вы хотите установить контакт и быть ее частью.
Даже сейчас юмор и смех являются важными социальными инструментами, которые укрепляют связи между людьми.
для чего человеку нужен юмор? — T&P
Смех — это рефлекс, у которого, кажется, нет никакой биологической цели, но он часто помогает избавляться от одиночества, смягчать агрессию, побеждать в спорах, быстро определять, кто «свой», и даже решать проблему неравенства. Ученый Стивен Пинкер, который занимается экспериментальной психологией и когнитивными науками, собрал разные идеи и исследования, посвященные юмору, и описал природу смеха. T&P публикуют главу из его книги «Как работает мозг», которая вышла на русском языке в издательстве «Кучково поле».
Что тут смешного?
Вот как описывает проблему юмора Артур Кестлер: «Какую ценность для выживания представляет непроизвольное одновременное сокращение 15 лицевых мышц в сочетании с определенными звуками, зачастую неудержимыми? Смех — это рефлекс, но рефлекс уникальный тем, что он не служит никакой явной биологической цели; его можно назвать рефлексом-роскошью.
Его единственная практическая функция, насколько можно судить, состоит в том, чтобы принести временное облегчение от бремени утилитарности. С эволюционной точки зрения там, где появляется смех, в скучную Вселенную, управляемую законами термодинамики и выживания сильнейшего, закрадывается элемент легкомысленности.
Этот парадокс можно сформулировать иначе. Нам кажется вполне рациональным, что яркий свет, бьющий прямо в глаз, заставляет зрачок сжиматься, или что воткнувшаяся в ногу булавка заставляет немедленно отдернуть ногу — потому что и «стимул», и «реакция» находятся на одном и том же физиологическом уровне. Однако факт того, что сложная мысленная деятельность вроде прочитывания страницы из работы Тербера должна вызывать специфическую моторную реакцию на рефлекторном уровне, — односторонний феномен, который озадачивал философов еще с античных времен».
Теперь постараемся свести воедино основные нити из рассуждений Кестлера, из более поздних идей эволюционной психологии и из исследований, посвященных собственно юмору и смеху.
Смех, как отмечает Кестлер, — это непроизвольные звуки. Как знает любой школьный учитель, он отвлекает внимание от говорящего и мешает продолжать. Кроме того, смех заразителен. Психолог Роберт Провайн, исследовавший этологию смеха у людей, установил, что люди смеются в тридцать раз чаще, когда они находятся рядом с другими людьми, чем когда они в одиночестве. Даже когда люди смеются наедине с собой, они нередко представляют, что рядом с ними другие люди — они читают текст, написанный другим человеком, слышат его голос по радио или видят его по телевизору. Люди смеются, когда слышат смех; именно поэтому в телевизионных комедиях используются аудиозаписи смеха, чтобы компенсировать отсутствие живой аудитории. (Предшественником этого явления была барабанная дробь или удар по ободку барабана после шутки одного из комедиантов в водевиле.)
Все это приводит к двум выводам. Во-первых, смех выражается с помощью звуков не потому, что он представляет собой высвобождение накопившейся эмоциональной энергии, а потому, что так его могут слышать другие; это форма коммуникации.
Во-вторых, смех является непроизвольным по той же причине, по которой непроизвольный характер носят другие проявления эмоций. Мозг делает честную, непритворную и довольно дорогостоящую рекламу психического состояния, передавая контроль от систем вычисления, отвечающих за произвольные действия, движущим элементам нижнего уровня, отвечающим за материальную часть человеческого тела. Как и в случае проявления злобы, сочувствия, стыда или страха, мозг идет на те же самые шаги, чтобы убедить аудиторию в том, что внутреннее состояние человека является искренним, а не поддельным.
Адриан Брауэр, «Юноша, делающий гримасу», 1632-35
По-видимому, у других видов приматов есть аналоги смеха. Социобиолог Иренеус Эйбль-Эйбесфельдт слышит ритмичные звуки смеха в «окрикивании», которое издают обезьяны, когда собираются в группу, чтобы запугать или атаковать общего врага. Шимпанзе издают другой звук, который приматологи описывают как смех. Это придыхательный звук, который произносится и на выдохе, и на вдохе, и он больше напоминает храп, чем «ха-ха-ха», из которого состоит человеческий смех.
(Не исключено, что у шимпанзе существуют и другие разновидности смеха.) Шимпанзе «смеются», когда щекочут друг друга, прямо как дети. Щекотание заключается в том, чтобы дотронуться до уязвимых частей тела, притворяясь, что нападаешь. Многие приматы и дети во всех человеческих сообществах затевают потасовки, во время которых тренируются драться по-настоящему. Драка понарошку — это всегда дилемма для ее участников: потасовка должна быть достаточно реалистичной, чтобы предоставить полезную возможность потренировать навыки защиты и наступления, однако каждая из сторон должна показать другой, что это нападение понарошку, дабы драка не переросла во что-то более серьезное и никто не пострадал. Смех шимпанзе и другие «игровые лица» у приматов сформировались как сигнал, что драка затеяна, как говорится, в шутку. Итак, у нас есть два варианта прототипа смеха: сигнал коллективной агрессии и сигнал притворной агрессии. Одно не исключает другого, и оба варианта в совокупности могут помочь пролить свет на суть смеха у людей.
Юмор нередко представляет собой разновидность агрессии. Когда над тобой смеются, это неприятно и воспринимается как нападение. В основе многих комедий лежат грубый фарс и оскорбительные шутки, а в менее изысканной обстановке — в том числе, в сообществах охотников-собирателей, где происходила наша эволюция, — юмор может быть откровенно садистским. Дети часто смеются до истерики, если другому ребенку больно или с ним случилась неприятность. То же самое мы находим и во многих публикациях, посвященных юмору среди охотников-собирателей. Когда антрополог Реймонд Хеймс жил с племенем екуана в дождевых лесах Амазонии, он однажды ударился головой о перекладину у входа в хижину и упал, скорчившись от боли и обливаясь кровью. Свидетели этого происшествия просто тряслись от смеха. Нельзя сказать, что мы сильно отличаемся от них. В былые времена в Англии публичная казнь была событием, на которое можно было прийти всей семьей и вдоволь посмеяться над осужденным, пока его будут вести к виселице и казнить.
В книге «1984» Оруэлл представил в виде отрывка из дневника Уинстона Смита сатирическое изображение популярного развлечения, которое беспокоит своим сходством с типичным вечером в суперсовременном кинотеатре:
Вчера в кино. Сплошь военные фильмы. Один очень хороший, где-то в Средиземном море бомбят судно с беженцами. Публику забавляют кадры, где пробует уплыть громадный толстенный мужчина, а его преследует вертолет. Сперва мы видим, как он по-дельфиньи бултыхается в воде, потом видим его с вертолета через прицел, потом он весь продырявлен, и море вокруг него розовое, и сразу тонет, словно через дыры набрал воды. Когда он пошел на дно, зрители загоготали. Потом шлюпка полная детей и над ней вьется вертолет. Там на носу сидела женщина средних лет, похожая на еврейку, а на руках у нее мальчик лет трех. Мальчик кричит от страха и прячет голову у нее на груди, как будто хочет в нее ввинтиться, а она его успокаивает и прикрывает руками, хотя сама посинела от страха. Все время старается закрыть его руками получше, как будто может заслонить от пуль.
Потом вертолет сбросил на них 20-килограммовую бомбу, ужасный взрыв, и лодка разлетелась в щепки. Потом замечательный кадр, детская рука летит вверх, вверх прямо в небо, наверно, ее снимали из стеклянного носа вертолета, и в партийных рядах громко аплодировали…
С одной стороны, мне трудно даже читать этот отрывок, но с другой стороны, никогда я не смеялся в кино больше, чем когда Индиана Джонс вытащил пистолет и застрелил ухмыляющегося египтянина с кривой саблей в руках.
Тот ужас, который вызывает у нас Оруэлл своим душераздирающим описанием ужаса жертв, показывает, что стимулом для смеха не может быть одна только жестокость. Предмет насмешек должен быть представлен как предъявляющий незаслуженные претензии на достоинство и уважение, а смешной инцидент должен немного сбить с него спесь. Юмор — враг помпезности и внешнего приличия, особенно если они служат опорой для авторитета противника или вышестоящего. Наиболее привлекательный объект насмешек — это учителя, проповедники, короли, политики, военные чины и другие сильные мира сего.
(Даже злорадство екуана кажется нам более понятным, если мы узнаем, что они — народ небольшого роста, а Хеймс — дюжий американец.) Едва ли не самая смешная ситуация, которую я видел в реальной жизни, произошла во время военного парада в Кали (Колумбия). Во главе парада гордо шествовал офицер, а перед ним не менее гордо шествовал уличный мальчишка лет семи или восьми, задрав кверху нос и величественно размахивая руками. Офицер пытался отогнать мальчишку, не сбившись при этом с шага, однако мальчик все время умудрялся проскочить на несколько шагов вперед и продолжал идти во главе процессии по улицам города.
Потеря собственного достоинства также лежит в основе неизменной привлекательности непристойного и «туалетного» юмора. Большинство шуток в мире напоминают скорее комедию «Зверинец», чем юмор «Алгонкинского круглого стола». […]
Конечно, мы бы никогда не стали смеяться над такими инфантильными шутками. Наш юмор всегда «пикантный», «житейский», «колоритный», «фривольный», «сочный» или «раблезианский».
Секс и экскременты напоминают о том, что кто бы ни претендовал на то, что он двадцать четыре часа в сутки сохраняет достоинство, его утверждение неубедительно. Так называемое разумное животное испытывает безудержное желание спариваться, стонать и извиваться. И, как писал Исак Динесен, «что есть человек, если подумать, если не гениальная и точная машина, которая бесконечно искусно превращает ширазское красное вино в мочу?».
Впрочем, как ни странно, юмор одновременно является излюбленной тактикой в риторике и интеллектуальных дебатах. Остроумие в руках искусного полемиста может превращаться в опасное оружие. Рональд Рейган своей популярностью и эффективностью на посту президента был во многом обязан своей способности одним остроумным замечанием заставить замолчать оппонентов и критиков — хотя бы на минуту; например, отражая вопросы о праве на аборт, он как-то сказал: «Как я вижу, все, кто выступает за аборты, уже успели родиться». Философы любят пересказывать реальную историю о теоретике, который заявил на научной конференции, что хотя в некоторых языках для выражения утверждения используется двойное отрицание, ни в одном языке не используется двойное утверждение для выражения отрицания.
Один из слушателей в задних рядах ответил на это: «Да-да…». Может быть, Вольтер и был прав, когда писал, что «остроумное высказывание ровным счетом ничего не доказывает», сам Вольтер был известен своей склонностью к использованию как раз таких высказываний. Идеальное саркастическое замечание может принести оратору мгновенную победу — заслуженную или нет — и заставить его оппонентов замолчать. Мы часто видим, что в одном емком изречении содержится истина, на доказывание которой другими словами ушло бы несколько страниц.
***
И здесь мы подходим к предпринятой Кестлером попытке обратного проектирования юмора. Кестлер был одним из первых энтузиастов когнитивистики в то время, когда повсюду доминировал бихевиоризм, и первым обратил внимание на имеющийся в мышлении инвентарь систем правил, способов интерпретаций, образов мыслей и систем координат. Юмор, по его словам, начинается с нити рассуждений в одной системе координат, которая сталкивается с несоответствием: событием или утверждением, которое не имеет смысла в контексте всего, что было до этого.
Несоответствие можно разрешить, перейдя к другой системе координат, в которой событие будет иметь значение. А в этой системе отсчета положение данного человека будет преуменьшено. Кестлер называет этот переход «бисоциацией». Многие примеры юмора, приводимые Кестлером, неподвластны времени, поэтому я продемонстрирую эту теорию парой примеров; правда, мне придется в подробностях проанализировать их, из-за чего с юмористическим эффектом придется распрощаться. Леди Астор говорит Уинстону Черчиллю: «Если бы вы были моим мужем, я бы подсыпала вам в чай яду». Он отвечает: «Если бы вы были моей женой, я бы его выпил». Этот ответ парадоксален с точки зрения системы координат убийства, потому что обычно людям не хочется быть убитыми. Несоответствие разрешается путем переключения на систему координат самоубийства, в которой смерть является желанным избавлением от страданий. В этой системе координат леди Астор — причина неудачного брака, а это далеко не лучшая роль.
Альпинист падает с утеса и цепляется за веревку над обрывом высотой в тысячу футов.
В ужасе и отчаянии он поднимает глаза к небесам и восклицает: «Есть там наверху кто-нибудь, кто может мне помочь?». С небес раздается голос: «Ты будешь спасен, если докажешь свою веру и отпустишь веревку». Альпинист смотрит вниз, потом вверх, а потом кричит: «А еще там есть кто-нибудь, кто может мне помочь?». С точки зрения системы координат религиозных сюжетов, где Бог творит чудеса в обмен на демонстрацию веры, а люди всегда оказываются благодарны ему за эту сделку, ответ альпиниста абсурден. Несоответствие разрешается за счет перехода в систему координат повседневной жизни, где люди со здоровым уважением относятся к законам физики и скептически — к тем, кто пытается бросать им вызов. В этой системе координат Бог (а также косвенным образом его сторонники из религиозных учреждений) может оказаться мошенником — впрочем, если это не так, то здравый смысл альпиниста приведет его к гибели. […]
Ян Стен, Автопортрет, 3-я четверть XVII века
Называемые Кестлером три компонента юмора — несоответствие, разрешение и нелепое положение — были подтверждены многочисленными экспериментальными исследованиями того, что делает шутку смешной.
Грубый юмор с участием физических действий работает за счет конфликта между психологической системой координат, в которой человек является точкой отсчета для убеждений и желаний, и физической системой координат, в которой человек — это просто кусок материального вещества, подчиняющийся законам физики. «Туалетный» юмор работает за счет конфликта между психологической системой координат и физиологической системой координат, в которой человек производит вызывающие отвращение субстанции. Непристойный юмор также работает за счет конфликта между психологической и биологической системами координат; в этом случае человек — это млекопитающее со всеми инстинктами и органами, необходимыми для внутреннего оплодотворения. Вербальный юмор основывается на конфликте между двумя значениями слова, второе из которых — неожиданное, деликатное или оскорбительное.
***
Остальное содержание теории Кестлера испытывает влияние двух старомодных идей: гидравлической модели мышления, согласно которой имеющее свойство накапливаться психическое давление нуждается в аварийном клапане, и стремления к агрессии, которое порождает это давление.
Чтобы дать полный ответ на вопрос «Для чего же вообще нужен юмор?», нам нужны три новые идеи.
Во-первых, достоинство, важность и другие воздушные шарики, которые юмор с такой легкостью прокалывает, представляют собой элементы комплекса влияния и статуса. Влияние и статус приносят выгоду тем, кто обладает ими, за счет тех, кто ими не обладает, поэтому у крестьян всегда есть мотив поднять бунт против высокопоставленных особ. Среди людей влияние — это не просто трофеи победы в борьбе, а некая туманная аура, приобретенная в результате признания эффективности в любой из областей взаимодействия людей — таких, как отвага, ловкость, мастерство, мудрость, дипломатические способности, связи, красота, богатство. Многие из этих претензий на престижное положение, можно сказать, «в глазах смотрящего»: они немедленно рассыпаются в прах, как только смотрящие поменяют свою оценку сильных и слабых сторон, которые в совокупности составляют ценность человека. Следовательно, юмор может быть оружием против господства.
Использующий это оружие привлекает внимание к одной из многочисленных нелестных характеристик, которые имеются у любого смертного, каким бы влиятельным и могущественным он ни был.
Во-вторых, на господствующее положение можно претендовать, когда ты наедине с противником, но не с целой толпой. Человек, у которого в пистолете всего одна пуля, может удерживать десятки людей в заложниках, если у них не будет способа дать сигнал, по которому они все должны на него наброситься. Ни у одного правительства нет достаточной мощи, чтобы контролировать все население, поэтому, когда события разворачиваются быстро и люди теряют доверие к авторитету правящей верхушки, они могут ее свергнуть. Возможно, именно поэтому на службу юмору был поставлен смех — этот непроизвольный, дезорганизующий и весьма заразительный сигнал. Когда робкие смешки перерастают в безудержное веселье, подобно ядерной цепной реакции, люди начинают признавать, что все они замечали в столь восхваляемом лидере один и тот же недостаток.
Если бы обидчик был один, он бы рисковал расправой со стороны объекта насмешек, однако если обидчиков целая толпа и все они, явно сговорившись, указывают на слабости объекта, это надежный способ. Рассказанная Гансом Христианом Андерсеном история про новую одежду короля — это хорошая притча о диверсионной мощи коллективного юмора. Конечно, в повседневной жизни нам не приходится свергать тиранов и срамить королей, но нам приходится ставить под сомнение претензии бесчисленных хвастунов, забияк, задир, пустозвонов, благодетелей, ханжей, мачо, всезнаек и примадонн.
В-третьих, мозг рефлекторно интерпретирует слова и жесты других людей, делая все возможное, чтобы они стали разумными и искренними. Если речь фрагментарна или неразборчива, мозг милосердно заполняет пробелы или переходит к другой системе координат, в которой сказанное будет иметь смысл. Без этого «принципа релевантности» был бы невозможен язык как таковой. Мысли, стоящие за простейшим предложением, так замысловаты, что если бы мы попытались их выразить в речи в полном объеме, наша речь стала бы напоминать витиевато-многословный стиль юридических документов.
Допустим, я говорю: «Джейн услышала на улице мелодию фургона с мороженым. Она побежала к комоду, взяла копилку и начала трясти. Наконец, оттуда выпало немного денег». Хотя я использовал достаточно мало слов, вы поняли, что Джейн — ребенок (а не восьмидесятилетняя старуха), что она трясла копилку (а не комод), что из копилки выпали монеты (а не банкноты) и что ей нужны были деньги, чтобы купить мороженое (а не для того, чтобы их съесть, инвестировать или подкупить продавца мороженого, чтобы он выключил мелодию).
Шутник манипулирует этими ментальными механизмами таким образом, чтобы публика помимо своей воли начала задумываться о суждении, которое способно разрешить несоответствие. Людям нравится истина, выражаемая этим суждением, потому что она не была навязана им в форме пропаганды, которую они могли бы отвергнуть, а была выводом, к которому они пришли самостоятельно. В этом суждении должно содержаться хотя бы какое-то оправдание, иначе аудитория не сможет вывести его из остальных фактов и не сможет оценить шутку.
Джудит Лейстер, «Веселый пьяница», 1629
Этим объясняется ощущение, что остроумное замечание может выражать истину, которую сложно выразить словами, и тот факт, что это эффективное оружие, которое заставляет людей хотя бы на миг согласиться с тем, что в иных обстоятельствах они бы отрицали. Острота Рейгана о том, что все сторонники разрешения абортов уже успели родиться, представляет собой такую банальную истину — мы все уже родились, — что на первый взгляд кажется бессмысленной. Тем не менее она обретает смысл, если мы исходим из положения о том, что люди делятся на уже родившихся и еще не родившихся. Именно в таких терминах предпочитают говорить об этой проблеме противники абортов, и каждый, кто понимает это высказывание, тем самым имплицитно признает, что такая формулировка возможна. Если исходить из этой формулировки, сторонник абортов имеет привилегию, но хочет лишить ее других людей, а следовательно, лицемерит. Это не означает, что данный аргумент на сто процентов обоснован, однако чтобы опровергнуть его, потребуется гораздо больше слов, чем тот десяток слов, который использовал Рейган.
«Высшие» формы остроумия — это случаи, когда когнитивные процессы слушателей обращаются против них самих, заставляя их делать умаляющий достоинство вывод из исходных посылок, которые они не могут отрицать.
***
Юмор далеко не всегда бывает злонамеренным. Друзья частенько подтрунивают друг над другом — это вполне безобидное занятие; более того, вечер, проведенный в шутливой беседе с друзьями, — одно из величайших удовольствий в жизни. Конечно, значительная часть этого удовольствия основывается на том, что друзья насмехаются над людьми, не входящими в их круг: это укрепляет дружбу в полном соответствии с принципом «враг моего врага — мой друг». Тем не менее значительную часть таких шуток составляет самоуничижение и снисходительное поддразнивание, которое, по-видимому, кажется всем приятным.
Компанейский юмор не только нельзя назвать агрессивным — его нельзя назвать и особенно смешным. Роберт Провайн сделал нечто, что никто даже не подумал сделать за более чем двухтысячелетнюю историю разглагольствований на тему юмора: он решил понаблюдать прямо на улице за тем, что заставляет людей смеяться.
Его ассистенты незаметно подходили в кампусе колледжа к группам беседующих людей и подмечали, что вызывало у них смех. Что же им удалось обнаружить? Типичными фразами, после которых люди начинали смеяться, оказались «Мы с вами еще увидимся, ребята» и «Что бы это значило?!». Как говорится, это сложно объяснить, это нужно видеть. Только от 10 до 20% всех ситуаций можно было описать как смешные и то по очень мягким критериям. Самые смешные фразы из 1200 примеров были следующие: «Тебе пить не обязательно, ты нам купи что-нибудь выпить»; «Ты ходишь на свидания с представителями своего биологического вида?» и «Ты тут работаешь или просто делаешь вид?». Провайн отмечает: «То, что на многолюдных вечеринках часто слышится смех, не означает, что гости рассказывают друг другу безумно смешные шутки. По большей части диалог, предшествующий смеху, напоминает диалоги из бесконечного телевизионного ситкома, написанного крайне бездарным сценаристом».
Чем же объясняется привлекательность почти не смешной болтовни, которая в большинстве случаев вызывает у нас смех? Если юмор — это противоядие от чувства собственного величия, средство для борьбы с доминированием, то его не обязательно использовать только в пагубных целях.
Основная идея в том, что люди, взаимодействуя друг с другом, должны выбирать из меню разных концепций общественной психологии, каждая из которых отличается собственной логикой. Логика доминирования и статуса основана на неявных угрозах и подкупе, и она исчезает, если вышестоящее лицо больше не может их реализовать. Логика дружбы основана на готовности предоставлять друг другу помощь в неограниченном масштабе, что бы ни случилось. Люди стремятся к статусу и доминированию, однако они также стремятся к дружбе, потому что статус и доминирование преходящи, а друг останется рядом с тобой в горе и в радости. Два этих варианта несовместимы, и здесь возникает проблема сигнала. Если взять любых двух человек, один из них всегда будет более сильным, умным, богатым, красивым или влиятельным, чем другой. Всегда есть условия для установления отношений типа «доминирующий — подчиняющийся» или «знаменитость — фанат», однако ни одна из сторон не хочет, чтобы отношения развивались в этом направлении. Принижая ценность качеств, с помощью которых вы могли бы подчинить своего друга или друг мог бы подчинить вас, вы подаете сигнал, что основой для ваших взаимоотношений — по крайней мере, для вас — не является статус или доминирование.
Лучше всего, если этот сигнал является непроизвольным, и его сложно подделать.
Если эта идея верна, она могла бы объяснить сходство между смехом у взрослых людей и реакцией на имитацию агрессии и щекотание у детей и шимпанзе. Смех как бы говорит: «Может показаться, что я пытаюсь нанести тебе вред, но я просто делаю то, что нужно нам обоим». Эта идея также объясняет, почему дружеские шутки — это точный измерительный прибор, использующийся, чтобы оценить, какие отношения у вас с тем или иным человеком. Вы не будете поддразнивать вышестоящего или незнакомца, однако если один из вас отпустит пробную шутку, которая вызовет положительную реакцию, вы будете знать, что лед растоплен и что отношение движется в сторону дружбы. Если же поддразнивание вызовет недовольную ухмылку или ледяное молчание, вы поймете, что этот недовольный человек не желает становиться вашим другом (а может быть, даже истолковал вашу шутку как агрессию или вызов). Постоянные смешки, характерные для общения хороших друзей, — как бы повторное заявление о том, что основой для отношений по-прежнему является дружба, несмотря на то, что у одной из сторон регулярно появляется повод взять контроль в свои руки.
Профдеформация: смешные стереотипы или реальность?
«Лес рук», «Перед смертью не надышишься», «А голову ты дома не забыл?», «Воспаление хитрости», «Выйди и зайди нормально» — у каждого из нас найдется целый список воспоминаний о любимых стандартных фразах учителей.
Но дело, конечно, не только во фразах. Из-за постоянной ответственности учителя зачастую становятся консервативными, формальными и доминантными, вынося это за пределы школы вместе с тетрадками на проверку.
Юлия Пасс: «Педагога и воспитателя легко узнать по языку, все эти «платок-положил-шапку-завязал-едим-все-до-конца-тарелки чистые» — отношение к детям, которое переносится на всех. Если человек перестает это отслеживать, иронизировать над собой и погружается в образ окончательно, это можно назвать профдеформацией.
Но далеко не только учителя обладают специфической лексикой — люди вообще привносят в жизнь много профессиональных терминов. Например, сотрудники иностранных компаний часто грешат тем, что в их речи половина англицизмов, и это бросается в глаза — «фиксим», «митапы», «скопы», «адженда» и пр.
Индикатором здесь служит уместность употребления тех или иных слов. Когда ты говоришь с коллегами — это одно. Когда ты выносишь это за пределы профессионального сообщества и не все тебя понимают — другое. Использование штампов и канцеляризмов происходит порой из-за боязни ошибиться, желания уйти от высказывания собственного мнения или, наоборот, подчеркнуть свою значимость, образованность, добавить себе веса в глазах других. Неосознанное использование речевых штампов, слияние с профессией может быть сигналом того, что по каким-то причинам мы не очень справляемся с жизнью и пытаемся привнести в нее профессиональные схемы, которые все упростят».
Если в вашем доме не теряются не только носки и резиночки для волос, но и футболки сложены плотными вертикальными стопочками (белые в одном ящике, цветные — в другом), если в холодильнике расставлены пластиковые корзинки с надписями, а на дверце плотно сидят магнитные баночки со всеми видами приправ — возможно, кто-то из членов семьи — бухгалтер.
Представители этой профессии славятся стремлением к порядку, фантастическими способностями в планировании, а также страхом перемен. Бухгалтерами обычно становятся те, кто учился на пятерки и любит работать на одном месте подолгу, в идеале — до пенсии.
При этом бухгалтеры — одна из самых высококонкурентных профессий (по данным hh.ru, в среднем восемь резюме на одну вакансию), и футурологи любят пугать их прогнозами о том, что эту профессию одну из первых заменят роботы.
Если найти работу по специальности действительно станет трудно, то с большой склонностью к постоянству им так же непросто будет поменять сферу деятельности.
Юлия Пасс: «Бухгалтеры скорее перейдут на неполный рабочий день, будут искать работу, связанную с вводом данных, например, но редко соглашаются посмотреть по сторонам и попробовать себя в чем-то новом. В моей практике были случаи, когда бывшие бухгалтеры готовы были преподавать экономику. Но только в вузе или колледже. В хаосе школы им было бы слишком сложно».
В профдеформации есть не только минусы, но и плюсы. «Что касается бухгалтеров, — говорит Юлия Пасс, — то они действительно очень пунктуальны, аккуратны, дисциплинированны и точны, но с трудом справляются с несобранностью и спонтанностью других. Такие люди от домашних требуют строгого соблюдения правил: «По субботам у нас стирка, по воскресеньям — поход в кино» — настоящее плановое хозяйство. Если, например, ребенок в такой семье другой по своему типу, более творческий и спонтанный, это может быть тяжело. Но часто наоборот — всем очень удобно, что кто-то из членов семьи организует жизнь и пространство, тогда эта черта для всех домочадцев большой плюс».
Суровые хирурги, циничные, не то что патологоанатомы, а даже участковые терапевты, психотерапевты, которые беспощадно анализируют членов собственной семьи, — эти негативные клише о докторах на слуху. А что на деле?
Большая нагрузка врача чревата «выгоранием» — потерей способности сочувствовать каждому пациенту и действительно интересоваться его проблемами.
Юлия Пасс: «Не только врачи, но также, например, судьи или военные — все, кто имеет дело с какой-то болезненной стороной нашей жизни, склонны не впускать в себя боль, отчаяние, горе, с которыми они сталкиваются на работе. Это как предохранитель души, который защищает от всего, с чем мы не можем справиться, что не сможем переварить, переработать. Но, когда этот механизм дает сбой, когда врач перестает сочувствовать пациентам, судья — сострадать, атрофируется человеческая чувствительность, тогда исчезают и краски жизни, а человек чувствует себя роботом-профессионалом.
Формой профессиональной деформации также можно считать ситуацию, когда человек настолько закостенел, что не может делать ничего другого, теряет гибкость в освоении новых подходов. Это довольно характерно для тех же врачей — столько появилось новых технологий, но многие гордятся приверженностью к «старой школе», пряча за этим страх перед новым. Что делать, когда человек чувствует себя застывшей профессиональной формой? Можно идти к психотерапевту, можно к коучу — важно выбрать правильного человека, который поможет понять, что за этим стоит.
Может быть, страх быть непринятым, боязнь потерять свой статус? А может быть, вы утратили вкус к жизни и ее профессиональная часть стала подменять остальные радости? Причины бывают разные».
Домашняя тирания руководителей — настоящая притча во языцех. Чем дольше человек находится на высокой должности, тем меньше шансов, что он не потребует подчинения и в семье. Люди, занимающие топ-позиции, целеустремленно шли к ним и склонны к лидерству от природы, но очень часто они отказываются понимать, что эта черта их характера может стать причиной проблем в личной жизни.
Юлия Пасс: «Руководители и в домашней обстановке грешат безапелляционностью, настойчивостью, желанием руководить и контролировать. У таких людей часто портятся семейные отношения, и они даже не понимают почему. Приходят на консультацию и пытаются разобраться с какой-то совершенно другой задачей, а потом выясняется, что их просто задавила профдеформация. Например, человек рассказывает, что его перевели в другой отдел и у него не складываются отношения с коллективом, мы начинаем разговаривать, в каких еще ситуациях он чувствует себя непонятым, и в итоге приходим к разговору о семье.
Собственно, в помощи, а не просто в мотивировании «давай, вперед, все получится», и состоит задача коучинга. Если помочь человеку обнаружить проблему, он расширяет диапазон своего поведения и сам понимает, что и как можно поправить».
Любимое развлечение героев сериала «Кремниевая долина» — подбрасывать вверх двухцветный мячик и считать, сколько раз он упадет синей стороной, а сколько — желтой. Самую простую задачку, например выбор онлайн-пиццерии для заказа «маргариты», айтишник превращает в математическую и начинает придумывать алгоритм по безошибочному выбору заведения. Даже если результат будет идеален, порой это чрезмерно все усложняет.
Еще одна важная черта, которая может мешать знатоку кодов в реальной жизни, — склонность к гиперконцентрации. В любое дело, будь то завязывание шнурков или уборка квартиры, программист погружается с головой и будет очень недоволен, если его отвлекут. Такие свойства характера делают представителей этой профессии очень обособленными от остального мира.
Юлия Пасс: «Айтишники часто оценивают других с точки зрения пользовательской продвинутости. Их язык представляет собой своеобразный шифр, понятный лишь посвященным. Им удобен код, который предполагает четкие правила и логику. Если во внешнем мире случается что-то, что не поддается логическому объяснению, это может вызывать у них раздражение или отстраненность.
Важно сохранять определенную гибкость, пластичность, восприимчивость, готовность совершать ошибки, и не важно, к какой профессии принадлежит человек. Наш мир так стремительно меняется, что только успевай шагать в ногу с технологиями. Вообще, если человек выбрал не ту профессию, то вполне может быть, что после терапии он станет искать другую — это один из результатов работы».
Маркетологи часто смеются над клиентами, которые обращаются к ним со словами: «Сделайте так, как считаете нужным, вы профессионалы», а потом не соглашаются с предложенным решением. Казалось бы, такие заказчики не правы и ведут себя нелогично, но хороший маркетолог способен реагировать на подобную ситуацию с пониманием.
Как только у маркетолога появляется сверхуверенность в том, что только он знает единственно верное решение, это сигнализирует о потере гибкости. А гибкость как важная черта маркетолога — и есть его противоядие от профдеформации.
Юлия Пасс: «У маркетологов открытый взгляд и непредвзятость должны быть в крови. Мне сложно припомнить маркетологов со случаями именно профессиональной деформации. Профессиональной ограниченности — да. Так много появляется новых маркетинговых инструментов, и сложно постоянно осваивать новое, оценивать эффективность, сравнивать инструменты, аудитории, бизнесы. Но в целом в эту профессию, как правило, идут люди, которые способны действовать по обстоятельствам, любят экспериментировать и умеют это делать. Они с любопытством смотрят по сторонам и постоянно оценивают, что можно улучшить, поменять. И, если маркетологи меняют профессию, эти качества оказываются очень полезными».
Знатоки права не только дадут фору всем другим в использовании канцеляризмов, они способный заформализовать самые обыденные явления жизни.
Например, чтобы ответить ребенку на вопрос, почему Дед Мороз передал ему подарок не лично, мама-юрист может прочитать мини-лекцию про «делегирование полномочий». Юристы склонны дотошно аргументировать свою позицию даже в мелких бытовых ситуациях, а опаздывая на встречу, обязательно пришлют вам скриншот из карты с подтверждением своего местонахождения и наличия пробок.
Юлия Пасс: «Юристы, конечно, всегда действуют по правилам,
«Нормальные герои всегда идут в обход» — это не про них. Они проверяют все документы, читают все инструкции и будут ругать за несознательность тех, кто этого не делает. В каких-то ситуациях это очень хорошо, но в каких-то может быть и плохо, иногда нужно больше гибкости, бывает полезно действовать не по уставу. Есть такая фраза — «по законам аэродинамики шмель летать не может», и висит она в одном из конструкторских бюро. Юристам важно иногда напоминать себе, что жизнь часто не укладывается в формальные рамки, но, когда эти люди перегружены, они стараются максимально обезопасить и просчитать все негативные варианты и в своей повседневной жизни.
То, что хорошо в корпоративном праве, не всегда полезно и возможно в жизни после 18:00».
Ну а что же эйчары? Эти «страшные люди», которые не только цепляются к каждому слову, но также смотрят на то, как вы сидите, каким тоном разговариваете, какого цвета у вас телефон. Неужели и в жизни они ведут себя так же?
Юлия Пасс: «Надо признать, что HR-специалистам свойственно оценивать людей и давать советы. Едва познакомившись с человеком, HR-менеджер может спросить не только, где работает новый знакомый, но и давно ли в последний раз он менял работу и скоро ли собирается уходить с нынешней. Круг интересов зачастую сужен до профессии, и если не отследить, то можно задать вопросы, которые выходят за рамки принятых правил».
Примерно один и тот же набор качеств в одних профессиях приводит к успеху, а в других — почти к гарантированному провалу.
«Если юристам и бухгалтерам не свойственно рисковать, они должны тщательно исследовать возможные варианты и последствия, то в работе маркетолога или бизнесмена без экспериментов не обойтись, — говорит Юлия Пасс.
— Работа консультанта тоже непредсказуема — никогда не знаешь, кто и с чем к тебе придет, нет законов и шаблонов, и если начинаешь их искать — это и есть первый звонок о начале профдеформации».
Что смешного? Наука о том, почему мы смеемся
«Сколько психологов нужно… чтобы объяснить шутку?»
Много, оказывается. Как отметил психолог Кристиан Джарретт в статье 2013 года, в названии которой находится эта загадка, ученые до сих пор пытаются объяснить, что именно заставляет людей смеяться. Действительно, понятие юмора само по себе неуловимо. Хотя все интуитивно понимают, что такое юмор, и словари могут определять его просто как «качество быть забавным», его трудно определить так, чтобы он охватывал все его аспекты.Это может вызвать простую улыбку или взрывной смех; его можно передать словами, образами или действиями, а также фотографиями, фильмами, сценками или пьесами; и это может принимать самые разные формы, от невинных шуток до язвительного сарказма, от физических приколов и фарса до интеллектуального двусмысленности.
Тем не менее, прогресс был достигнут. И некоторые исследования вышли из лаборатории, чтобы исследовать юмор в его естественной среде обитания: повседневной жизни.
Величайший из них: Чарли Чаплин был одним из отцов фарсовой комедии, основанной на физических шутках.Чаплин усовершенствовал свою комедию, придав ей оттенок меланхолии и общественной ответственности. Предоставлено: Макс Манн Отри Getty ImagesПревосходство и облегчение
На протяжении более 2000 лет эксперты предполагали, что все формы юмора имеют общий ингредиент. Поисками этой сущности занимались сначала философы, а затем психологи, которые формализовали философские идеи и переводили их в концепции, которые можно было проверить.
Возможно, самая старая теория юмора, восходящая к Платону и другим древнегреческим философам, постулирует, что люди находят юмор и смеются над более ранними версиями самих себя и несчастий других из-за чувства превосходства.
18 век породил теорию освобождения.
Самая известная версия, позже сформулированная Зигмундом Фрейдом, утверждала, что смех позволяет людям выпустить пар или высвободить сдерживаемую «нервную энергию». По Фрейду, этот процесс объясняет, почему табуированные копрологические и сексуальные темы и шутки, затрагивающие острые социальные и этнические темы, могут нас забавлять. Когда наступает кульминация, энергия, затрачиваемая на подавление неуместных эмоций, таких как желание или враждебность, больше не нужна и высвобождается в виде смеха.
Третьим давним объяснением юмора является теория несоответствия. Люди смеются над сопоставлением несовместимых понятий и неповиновением их ожиданиям, то есть над несоответствием между ожиданиями и реальностью. Согласно варианту теории, известному как разрешение несоответствия, смех возникает, когда человек обнаруживает неожиданное решение кажущегося несоответствия, например, когда человек улавливает двойной смысл в утверждении и, таким образом, видит это утверждение в совершенно новом свете.
Доброкачественное нарушение
Все эти и другие объяснения что-то улавливают, но их недостаточно. Они не обеспечивают полной теоретической основы с гипотезой, которую можно измерить с помощью четко определенных параметров. Они также не объясняют все виды юмора. Ни один из них, например, не проясняет привлекательность фарса. В 2010 году в журнале Psychological Science, А. Питер Макгроу и Калеб Уоррен, оба тогда работавшие в Университете Колорадо в Боулдере, предложили теорию, которую они назвали «доброкачественным нарушением», чтобы объединить предыдущие теории и устранить их ограничения.«Это очень интересная идея, — говорит Делия Кьяро, лингвист Болонского университета в Италии.
Гипотеза Макгроу и Уоррена вытекает из теории несоответствия, но она идет глубже. Они предполагают, что юмор возникает, когда человек одновременно признает, что была нарушена этическая, социальная или физическая норма, и что это нарушение не является очень оскорбительным, предосудительным или расстраивающим.
Таким образом, тот, кто считает нарушение незначительным, будет удивлен, а тот, кто найдет его скандальным, отвратительным или просто неинтересным, — нет.
Экспериментальные результаты исследований, проведенных Макгроу и Уорреном, подтверждают эту гипотезу. Рассмотрим, например, историю церкви, которая набирает верующих, участвуя в розыгрыше внедорожника для всех, кто присоединится к ней в течение следующих шести месяцев. Все участники исследования сочли ситуацию неуместной, но только неверующие с готовностью посмеялись над ней.
Легкомыслие также может быть отчасти результатом удаленности от ситуации, например, во времени. Было сказано, что юмор — это трагедия плюс время, и Макгроу, Уоррен и их коллеги поддержали это мнение в 2012 году, еще раз в Psychological Science .Воспоминание о серьезных несчастьях (например, автомобильная авария, которая не имела долговременных последствий для сохранения свежести памяти) может казаться тем более забавным, чем больше времени проходит.
Географическая или эмоциональная удаленность также придает некоторую дистанцию, как и восприятие ситуации как воображаемой. В другом тесте добровольцев забавляли жуткие фотографии (например, человек с пальцем, торчащим из носа и высунутым из глаза), если изображения представлялись как эффекты, созданные с помощью Photoshop, но участников меньше забавляли, если им говорили, что изображения подлинные.И наоборот, люди больше смеялись над банальными аномалиями (человек с замороженной бородой), если считали их правдой. Макгроу утверждает, что, кажется, существует оптимальная комическая точка, в которой баланс между тем, насколько вещь плоха, и тем, насколько она далека от реальности.
Эволюционная теория
Однако идея доброкачественного нарушения имеет ограничения: она описывает триггеры смеха, но не объясняет, например, роль юмора в эволюционном успехе человечества. Несколько других теорий, каждая из которых содержит элементы более старых концепций, пытаются объяснить юмор с эволюционной точки зрения.
Гил Грингросс, антрополог, работавший в то время в Университете Нью-Мексико, заметил, что юмор и смех встречаются в каждом обществе, а также у обезьян и даже у крыс. Эта универсальность предполагает эволюционную роль, хотя юмор и смех вполне могут быть побочным продуктом какого-то другого процесса, важного для выживания.
В выпуске Quarterly Review of Biology за 2005 год биолог-эволюционист Дэвид Слоан Уилсон и его коллега Мэтью Жерве, оба тогда работавшие в Бингемтонском университете, С.Университет Нью-Йорка предложил объяснение эволюционных преимуществ юмора. Уилсон — главный сторонник группового отбора, эволюционной теории, основанной на идее о том, что у таких социальных видов, как наш, естественный отбор благоприятствует характеристикам, способствующим выживанию группы, а не только отдельных особей
. Уилсон и Жерве применили концепцию группового отбора к двум различным типам человеческого смеха. Спонтанный, эмоциональный, импульсивный и непроизвольный смех является искренним выражением веселья и радости и является реакцией на игру и шутки; это проявляется в улыбках ребенка или во время хулиганства или щекотки.
Это проявление веселья называется смехом Дюшенна в честь ученого Гийома-Бенджамина-Аманда Дюшенна де Булонь, который впервые описал его в середине 19 века. И наоборот, смех без Дюшенна представляет собой изученную и не очень эмоциональную имитацию спонтанного смеха. Люди используют его как добровольную социальную стратегию — например, когда их улыбки и смех прерывают обычные разговоры, даже если эти разговоры не особенно смешны.
Выражение лица и нервные пути, которые его контролируют, различаются между двумя видами смеха, говорят авторы.Смех Дюшенна возникает в стволе головного мозга и лимбической системе (отвечающей за эмоции), тогда как смех не Дюшенна контролируется произвольными премоторными областями (считается, что они участвуют в планировании движений) лобной коры. Нервные механизмы настолько различны, что при некоторых формах паралича лицевого нерва затрагивается только тот или иной путь. Согласно Уилсону и Жерве, две формы смеха и лежащие в их основе нейронные механизмы возникли в разное время.
Спонтанный смех берет свое начало в играх ранних приматов и на самом деле имеет общие черты с вокализацией животных.Контролируемый смех мог развиться позже, с развитием непринужденной беседы, оскорблений и насмешек в социальных взаимодействиях.
В конечном счете, предполагают авторы, смех приматов постепенно адаптировался и развивался в ходе биологической и культурной эволюции человека в несколько этапов. Между четырьмя и двумя миллионами лет назад смех Дюшенна стал средством эмоционального заражения, социальным клеем у давно вымерших предков человека; это способствовало взаимодействию между членами группы в периоды безопасности и насыщения.Смех членов группы в ответ на то, что Уилсон и Жерве называют протоюмором — несерьезные нарушения социальных норм, — был надежным индикатором такого расслабленного, безопасного времени и проложил путь к игривым эмоциям.
Когда более поздние предки приобрели более сложные когнитивные и социальные навыки, смех Дюшенна и протоюмор стали основой для юмора во всех его самых сложных аспектах и для новых функций.
Теперь проявился недюшенновский смех вместе с его темной стороной: стратегической, расчетливой и даже насмешливой и агрессивной.
На протяжении многих лет дополнительные теории предлагали различные объяснения роли юмора в эволюции, предполагая, что юмор и смех могут играть роль в выборе сексуальных партнеров и подавлении агрессии и конфликтов.
Характерные шутки Лорел и Харди являются примерами поджанра фарса, называемого медленным сжиганием, термин, который относится к ситуации, когда кажущийся незначительным инцидент неумолимо приводит к разрушительному финалу. Предоставлено: Getty ImagesНайди ошибку
Одно из последних предложений появляется в книге 2011 года, посвященной эволюционному объяснению юмора, Шутки изнутри: использование юмора для обратного проектирования разума (MIT Press, 2011) Мэтью М.Херли из Индианского университета в Блумингтоне, Дэниела С. Деннета (известного философа из Университета Тафтса) и Реджинала Адамса-младшего из Пенсильванского государственного университета.
Книга выросла из идей, предложенных Херли.
Херли заинтересовался, написал он на своем сайте, что противоречит. «Юмор связан с какой-то ошибкой. Каждый каламбур, шутка и комический случай, казалось, содержали какого-то дурака — «острие» шутки», — объяснил он. И типичным ответом является наслаждение идиотизмом, что «имеет смысл, когда это ваш враг или ваш конкурент терпит неудачу, но не когда это вы или ваши близкие.Это наблюдение привело его к вопросу: «Почему нам нравятся ошибки?» и предположить, что люди наслаждаются не ошибками как таковыми. Это «эмоциональная награда за обнаружение и, таким образом, исправление ошибок в мышлении. Нам не нравится, когда совершает ошибок, нам нравится их исправлять».
Тезис Херли заключается в том, что наш разум постоянно делает эмпирические предположения о том, что будет происходить дальше, и о намерениях других. Идея состоит в том, что юмор развился из этого постоянного процесса подтверждения: люди получают удовольствие, находя несоответствия между ожиданиями и реальностью, когда эти несоответствия безобидны, и это удовольствие заставляет нас искать такие несоответствия.
(А именно: «Мне было интересно, почему фрисби становится больше, а потом меня осенило».) Более того, смех — это публичный признак нашей способности распознавать несоответствия. Это знак, который повышает наш социальный статус и позволяет нам привлекать репродуктивных партнеров.
Другими словами, шутка для чувства юмора то же, что канноли (с жиром и сахаром) для чувства вкуса. Это «сверхъестественный» стимул, вызывающий всплеск чувственного удовольствия — в данном случае в результате обнаружения ошибок.И поскольку понимание несоответствий требует запаса знаний и убеждений, совместный смех сигнализирует об общности мировоззрений, предпочтений и убеждений, что укрепляет социальные связи и чувство принадлежности к одной группе. Как сказал Херли психологу Джарретту в 2013 году, теория выходит за рамки предсказания того, что заставляет людей смеяться. Это также объясняет познавательную ценность юмора и его роль в выживании.
И все же, как заметил Грингросс в обзоре Inside Jokes, даже эта теория неполна.
Он отвечает на некоторые вопросы, но оставляет другие нерешенными, например: «Почему наша оценка юмора и удовольствия меняется в зависимости от нашего настроения или других ситуационных условий?»
Джованнантонио Форабоско, психолог и редактор итальянского журнала, посвященного изучению юмора ( Rivista Italiana di Studi sull’Umorismo , или RISU ), соглашается: говорит.
Вопросы без ответов
Остались другие вопросы.Например, как можно примирить иногда противоположные функции юмора, такие как укрепление социальных связей и отторжение других с насмешкой? И когда смех усиливает чувство социальной связи, является ли этот эффект фундаментальной функцией смеха или простым побочным продуктом какой-то другой основной роли (подобно тому, как еда с людьми имеет неоспоримую социальную ценность, даже если еда в первую очередь мотивирована потребностью в пище? )?
Есть много свидетельств фундаментальной функции.Роберт Провайн из Университета Мэриленда, графство Балтимор, показал, например, в Current Directions in Psychological Science, , что люди смеются в 30 раз больше в компании других, чем в одиночку.
В своем исследовании он и его студенты тайно наблюдали спонтанный смех, когда люди занимались своими делами в самых разных условиях, от студенческого союза до торговых центров.
Форабоско отмечает, что существует также некоторая путаница в отношениях между юмором и смехом: «Смех — явление более социальное, и он возникает по причинам, отличным от юмора, в том числе и неприятным.Более того, юмор не всегда заставляет нас смеяться». Он отмечает случаи, когда человека очерняют или когда наблюдение кажется забавным, но не вызывает смеха.
Еще одна затянувшаяся область споров касается роли юмора в сексуальном влечении и, следовательно, репродуктивном успехе. С одной точки зрения, умение быть забавным является признаком здорового мозга и хороших генов и, следовательно, привлекает партнеров. Исследователи обнаружили, что мужчины более склонны быть забавными, а женщины более склонны ценить хорошее чувство юмора, то есть мужчины конкурируют за внимание, а женщины делают выбор.
Но мнения на этот счет, конечно, расходятся.
Обсуждается даже правомерность поиска единой теории юмора. «Самонадеянно думать о том, чтобы раскрыть секрет юмора с помощью единой теории», — говорит Форабоско. «Мы понимаем многие аспекты этого, и теперь нейронауки помогают прояснить важные вопросы. Но что касается ее сущности, это все равно, что сказать: «Давайте определим сущность любви». Мы можем изучать ее с разных сторон; мы можем измерить влияние взгляда возлюбленного на частоту сердечных сокращений любовника.Но это не объясняет любви. То же самое и с юмором. На самом деле, я всегда обращаюсь к нему, описывая его, а не определяя».
Тем не менее, некоторые общие черты в настоящее время признаются почти всеми учеными, изучающими юмор. Один из них, отмечает Форабоско, — это когнитивный элемент: восприятие несоответствия. «Это необходимо, но недостаточно, — говорит он, — потому что есть несоответствия, которые не смешны». Таким образом, мы должны увидеть, какие другие элементы задействованы.
На мой взгляд, например, несоответствие должно быть устранено, но не разрешено полностью; оно должно оставаться двусмысленным, чем-то странным, что никогда полностью не объясняется.
Другие когнитивные и психологические элементы также могут дать некоторый эффект. К ним, по словам Форабоско, относятся такие черты, как агрессия, сексуальность, садизм и цинизм. Их там быть не должно, но самые смешные шутки — это те, в которых они есть. Точно так же люди склонны видеть больше всего юмора в шутках, которые «очень умны и очень злы».
«Что такое юмор? Может быть, через 40 лет мы узнаем», — говорит Форабоско. И, возможно, лет через 40 мы сможем объяснить, почему он смеется, когда говорит это.
Связь между юмором и депрессией
Люди воспринимают юмор по-разному, и юмор выполняет множество различных функций в нашей повседневной жизни. Иногда мы используем юмор как механизм преодоления трудностей, когда что-то идет не так, а иногда мы наслаждаемся хорошим смехом с друзьями.
Исследователи используют различные шкалы для оценки нашего восприятия юмора, но наиболее распространенной из них является опросник стилей юмора. Шкала, разработанная Родом Мартином и его учениками, используется для оценки того, как люди используют юмор в своей повседневной жизни, и использовалась в сотнях исследований.
Людей просят оценить, насколько они согласны или не согласны с различными утверждениями (например, «Мне нравится смешить людей»). Их ответы создают оценку по четырем стилям юмора. Стили:
Аффилиативный юмор: Склонность делиться юмором с другими, рассказывать анекдоты и забавные истории, смешить других, использовать юмор, чтобы облегчить отношения, расслабить других.
Самоусиление Юмор: Склонность сохранять юмористический взгляд на жизнь, даже когда не с другими, использовать юмор в борьбе со стрессом, поднимать себе настроение юмором.
Агрессивный юмор: Склонность использовать юмор для пренебрежения, унижения или манипулирования другими; использование насмешек, оскорбительного юмора; потенциально использовать сексистские и расистские шутки.
Самоуничижительный юмор: Склонность развлекать других за свой счет, самоуничижительный юмор; смеяться вместе с другими, когда над ними смеются или дразнят; использование юмора, чтобы скрыть свои истинные чувства от себя и других.
Вы можете пройти тест и посмотреть, как вы оцениваете каждый из четырех стилей юмора.
В недавнем исследовании изучалась взаимосвязь между этими стилями и депрессией. Депрессия — серьезное психическое заболевание, от которого страдают миллионы людей во всем мире. Высокие баллы по двум стилям позитивного юмора связаны с различными положительными последствиями для здоровья, например, с тем, чтобы стать счастливее и иметь более здоровые отношения. С другой стороны, высокие баллы по отрицательным стилям юмора могут негативно сказаться на здоровье.
В текущем исследовании рассматривалась взаимосвязь между четырьмя стилями юмора и депрессией.Исследователи хотели проверить, имеют ли люди с диагнозом депрессия высокие баллы по двум негативным стилям юмора и низкие по двум позитивным стилям.
Кроме того, они рассмотрели, существует ли генетическая основа взаимосвязи между стилем юмора и депрессией.
Грустная девушка
Источник: darksouls1/Pixaby
Для этого они набрали выборку из 1154 австралийских близнецов. Триста тридцать девять из них были идентичными, а 236 — неидентичными.Все они были однополыми близнецами, причем представлены как мужские, так и женские пары. Из всей выборки у 145 человек была диагностирована депрессия. Все близнецы заполнили анкету о стилях юмора и, кроме того, ответили на три вопроса, касающихся депрессии. Эти вопросы были взяты из разных шкал и соответствуют пунктам, используемым для диагностики депрессивного расстройства, хотя официальный диагноз не ставился.
Результаты исследования показали, во-первых, что женщины в два с половиной раза чаще, чем мужчины, страдают от депрессии, факт, который был обнаружен в других исследованиях.Во-вторых, как и предсказывалось, люди с диагнозом депрессия использовали самоуничижительный юмор чаще, чем люди без депрессии.
Кроме того, депрессивные близнецы использовали два стиля позитивного юмора (аффилиативный и самоутверждающий) реже, чем недепрессивные близнецы, как и предполагалось. Вопреки прогнозу, не было различий в использовании агрессивного юмора среди депрессивных и недепрессивных близнецов.
Затем исследователи рассмотрели возможные генетические факторы и факторы окружающей среды, которые могут объяснить эти корреляции.Сравнения между идентичными и разнояйцевыми близнецами позволяют нам извлечь относительный вклад генетических факторов и факторов окружающей среды в данный признак или корреляцию с помощью инструментов поведенческой генетики. Такой анализ показал, что 26% различий в показателях депрессии были связаны с аддитивными генетическими факторами, а 74% были связаны с разным окружением (например, близнецы находились в разных классах, имели уникальных друзей). Общее окружение (например, воспитание в одной семье) имело 0% влияния.
Основная информация о депрессии
Другие результаты показали, что положительная корреляция между шкалой депрессии и самоуничижительным юмором и отрицательная корреляция между шкалой депрессии и самоусиливающимся юмором имеют лежащий в основе генетический фактор, влияющий на корреляции.
Таким образом, исследование не только установило, что стили юмора коррелируют с депрессией, но также и то, что, по крайней мере, некоторые из этих корреляций являются результатом некоторых лежащих в основе генетических влияний (хотя еще не идентифицированных).Исследование также подчеркивает тот факт, что юмор не всегда полезен для нас, а в некоторых случаях может иметь серьезные негативные последствия.
Корреляции, конечно, не предполагают причинно-следственной связи, и непонятно, что именно они означают. Люди, страдающие депрессией, предпочитают использовать более негативные стили юмора и не пытаются улучшить свое положение, используя более позитивный стиль юмора? Или, возможно, использование негативного стиля юмора влияет на депрессию? Третья и вероятная возможность заключается в том, что определенные факторы (как генетические, так и экологические) влияют на депрессию и использование негативных стилей, но по этой теме необходимы дополнительные исследования.
Почему грустные дети вырастают забавными взрослыми? Объясняют психологи.
Грустный клоун — это хорошо зарекомендовавший себя культурный образ, но он также является психологически проверенной частью человеческого состояния. Более того, кажется, что грустные клоуны вырастают из грустных детей. Конечно, не все грустные дети вырастают в забавных взрослых, но эта закономерность проявляется повсеместно по ряду законных причин. Юмор — это умение справляться с трудностями, основанное на стойкости, и когда людям есть что преодолевать, вполне логично, что они могут научиться смеяться сквозь боль.
«Травма может привести к гиперкомпенсации посредством юмора, интеллектуализации или чрезмерного достижения различными способами», — говорит психолог доктор Нэнси Ирвин. «Юмор на самом деле является одной из высших форм защитных механизмов, позволяющих справиться с болью».
Ирвин бы знала — она не только психолог, но и комик.
Но связь между ранней болью и чувством юмора была признана задолго до появления таких психологов, как Ирвин.
Связь была впервые признана древними философами, такими как Платон и Аристотель, которые подозревали, что юмор помогает людям восстанавливать себя после того, как они были сбиты с ног.Более поздние философы, такие как Кант и Кьеркегор, основывались на этой идее. Они считали, что в основе юмора лежит чувство несоответствия, а трудное детство несовместимо с радостью и чудом детства.
Современные психологические исследования построены на философском фундаменте. Последние теории предполагают, что юмор не только сдерживает депрессию и безнадежность, но и может быть адаптивной реакцией для некоторых людей. Психологи, расширяющие исследования юмора в Стэнфордском университете, отмечают, что юмор является результатом того, что они называют «доброкачественным нарушением».»
«Прежде чем люди научились говорить, смех выполнял сигнальную функцию. Как бы говоря: «Это ложная тревога, это доброкачественное нарушение», — сказал Питер Макгроу, профессор психологии Колорадского университета в Боулдере, The Atlantic .
«Там есть угроза, но безопасно. Это не слишком агрессивно, и это делает кто-то, кому вы доверяете».
По сути, юмор — это эмоциональный эквивалент падения, прыжка вверх и крика «Я в порядке!»
Недавнее исследование, опубликованное в журнале Frontiers in Psychology , помогает объяснить эту идею, анализируя детство более 200 профессиональных исполнителей.Результаты показывают, что чем больше у участников было неблагоприятного детского опыта, тем более интенсивным был их творческий опыт. Хотя они не рассматривали комиков специально, клинический психолог и соавтор исследования доктор Паула Томсон отмечает, что эти люди с большей вероятностью проявляли личностные качества, способствующие юмору, такие как способность остроумно и быстро реагировать на ситуации. откровенность. Она считает, что это связано с стойкостью, качеством личности, характеризующимся способностью восстанавливаться после невзгод.
«Невероятное время, необходимое для комедии, может быть подарком или маркером стойкости», — говорит Томсон.
«Лично я считаю, что некоторая форма устойчивости проявляется как у тех, кто ценит юмор, так и у остроумных».
Большое количество исследований показывает, что устойчивость действует как буфер для боли, и это качество тесно связано с творчеством. Томсон считает, что ранние трудности — не единственный прародитель стойкости и юмора. Она отмечает, что на способность справляться таким образом также влияют многие другие переменные, такие как социальная поддержка, надежная привязанность, возможность юмора и интеллект.
Нэнси Ирвин согласна с тем, что стойкость может быть секретным ингредиентом для превращения грустных детей в забавных взрослых, но отмечает, что тип травмы имеет значение. В частности, люди, пережившие определенный уровень заброшенности или пренебрежения, особенно склонны к юмору как к способу психологического примирения. Это не всегда хорошо, и это может быть реакция, которая может иметь фатальные последствия, если она не сочетается с устойчивостью и другими навыками преодоления трудностей.
Юмор сам по себе не может быть единственным противоядием от боли, потому что никто не способен быть смешным все время.
«Стендап-комедия — сольное искусство. У комикса бесконечная потребность в привлечении внимания, чтобы его, наконец, увидели и услышали», — говорит Ирвин. «Я сам был один в течение 10 лет, я видел несколько самоубийств, много членовредительства и депрессию. Ощущение невидимости было моей оценкой в большом проценте таких случаев».
Ой! Пожалуйста, попробуйте еще раз.
Спасибо за подписку!
Как комедия делает нас лучше
Наш аппетит к комедии растет.Крупнейшие комики — от Сары Милликан и Майкла Макинтайра в Великобритании до Криса Рока и Эми Шумер в США — собирают тысячи и тысячи концертов.
Исключительно успешные исполнители, такие как Louis CK, и такие шоу, как Broad City , распространяют свои комедии через Интернет, и существует множество забавных клипов на Vines и YouTube.
Некоторые из лучших подкастов являются комедийными, в том числе WTF Марка Марона, который, как сообщается, получает 5 миллионов загрузок в месяц и в среднем 450 000 загрузок на эпизод.Есть даже подкаст комика для комиков с метким названием The Comedian’s Comedian Podcast .
Академические исследователи также все больше интересуются юмором, часто объединяя их под эпитетом «юморологи». В 2009 году в Университете Колорадо в Боулдере открылась исследовательская лаборатория, занимающаяся «научным изучением юмора, его предшественников и последствий» (лаборатория исследований юмора там ласково известна как «HuRL»). А в Великобритании в 2013 году при Университете Брунеля был создан Центр исследований комедии (CCSR) для изучения социального воздействия комедии.Кроме того, есть Международное общество исследований юмора (ISHS) и его ежеквартальный журнал HUMOR : International Journal of Humor Research и журнал Comedy Studies , выходящий раз в два года.
Питеру Макгроу, соавтору книги The Humor Code и эксперту в области теории эмоций и поведенческих решений в HuRL, однажды знакомый из Лиги плюща сказал, что изучение юмора — это «убийца карьеры». Но он предполагает, что, поскольку мы гораздо чаще испытываем юмор, чем такие эмоции, как страх или сожаление, его изучение имеет столько же академических достоинств, сколько и предположительно более достойные темы.
«Люди преследуют [юмор] во всех сферах своей жизни: в развлечениях, в кругу друзей и семьи. И есть свидетельства об использовании его, чтобы справиться. Еще одна вещь, которую я считаю важной загадкой, заключается в том, что когда вы пытаетесь быть забавным и терпите неудачу… вы можете создать конфликт. Вы можете расстроить людей. Ты можешь злить людей».
Только когда Софи Квирк связывает комедию с устоявшейся «серьезной» темой, такой как политика, или с негативом, люди думают, что в этом есть какая-то ценность.«То, что это весело, не означает, что это незначительно», — говорит она.
«Люди думают, что [изучение] страха должно быть очень важным. Но смех, состояние веселья — потому что это весело и захватывающе, вот почему им пренебрегают, и это очень, очень странно».
Исследования изучают самые разные аспекты — от того, что происходит в мозгу, когда мы «понимаем» шутку, до пользы для сердечно-сосудистой системы от хорошего смеха. Это также могло бы пролить свет на характер людей, которые выбирают комедию в качестве карьеры.Например, исследование, представленное в 2014 году, показало, что, несмотря на их работу, у комиков была меньшая активность в областях мозга, связанных с удовольствием и наслаждением юмором, по сравнению со всеми остальными.
«В этом поколении мы увидим, как люди изучают юмор так же, как они изучали интеллект, — говорит мне Скотт Уимс. «Юмор может быть способом, наконец, понять, что особенного в человеческом состоянии… Я не знаю, будет ли это при моей жизни, но мы приближаемся к этому.
«Отчасти шутка»: в защиту юмора
Indian J Psychiatry.
2006 г., июль-сентябрь; 48(3): 177–180.
Г. Сваминатх
* Профессор и заведующий кафедрой психиатрии, доктор Б.Р. Медицинский колледж Амбедкара, Бангалор, 560045; Почтовый адрес : Клиника Смрути, 675, 11-A Main, 45 Cross, 3rd Block, Raja Jinaga, Bangalore 560010; электронная почта: moc.yfis@gimaws
* Профессор и заведующий кафедрой психиатрии, доктор Б.Р. Медицинский колледж Амбедкара, Бангалор, 560045; Почтовый адрес : Клиника Смрути, 675, 11-A Main, 45 Cross, 3rd Block, Raja Jinaga, Bangalore 560010; электронная почта: moc.yfis@gimawsЭто статья с открытым доступом, распространяемая в соответствии с лицензией Creative Commons Attribution License, которая разрешает неограниченное использование, распространение и воспроизведение на любом носителе при условии надлежащего цитирования оригинальной работы.
Эта статья была процитирована другими статьями в PMC. Легенда гласит, что вскоре после сотворения Адама он возроптал: «О, Господи! Ты дал льву свирепые клыки и когти, а слону грозные клыки; ты дал оленю быстроту ног, а черепахе защитный панцирь; вы дали птицам летающих крылья, но вы оставили меня совершенно беззащитным.
И сказал Господь Адаму: «Я дам тебе невидимое оружие, которое будет служить тебе и твоим детям лучше, чем любое оружие борьбы или бегства, силу, которая спасет тебя даже от самого себя». Я дам тебе чувство юмора».
Без юмора мы беззащитны. Если мы не видим иронии в наших обстоятельствах, ситуация может показаться удручающей. Смех — это способ «потыкать носом» по поводу неизбежных и непостижимых капризов существования и заявить: «Я выбираю подняться над этим».Я выбираю встречать жизнь лицом к лицу». Смех — это свобода.
Существует ошибочное мнение, что, поскольку профессия врача важна, врач должен выглядеть напряженным, искренним и торжественным, но ни в коем случае не легкомысленным. Слишком многие путают серьезность с профессионализмом и прикрывают чувство юмора. Они считают, что шутки сделают поведение врача непрофессиональным. Врачи, как правило, опасаются смеяться над своими пациентами. Наше обучение навязывает идею о том, что исцеление — это серьезное дело.Врачи не хотят показаться легкомысленными и легкомысленными, особенно с людьми, которых они не знают.
ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ЮМОР ТЕРАПЕВТИЧЕСКИМ?
Еще в 1300-х годах Анри де Мондевиль, профессор хирургии, пропагандировал терапию с юмором у пациентов после операции, «заставляя кого-то рассказывать ему анекдоты». Хотя есть несколько анекдотических сообщений, в которых утверждается, что юмор обладает терапевтическими свойствами, двойных слепых контрольных испытаний не проводилось. В Анатомия болезни, Норман Казинс (1976) впервые привлек внимание медицинского сообщества к потенциальным терапевтическим эффектам юмора, когда он описал использование смеха во время лечения анкилозирующего спондилита.Полагая, что отрицательные эмоции отрицательно сказываются на его здоровье, он предположил, что положительные эмоции будут иметь положительный эффект. Он считал, что опыт смеха может открыть ему чувство радости, надежды, уверенности и любви. «Если вы можете смеяться над этим, вы можете это пережить».
«Даже если смех не вызывает специфических биохимических изменений, — по словам Нормана Казинса, — он выполняет одну очень важную цель.
Он имеет тенденцию блокировать глубокие чувства опасения и даже паники, которые слишком часто сопровождают серьезное заболевание.Это помогает освободить тело от ограничивающих эффектов негативных эмоций, которые, в свою очередь, могут нарушить систему исцеления». По словам Казинса, 10 минут смеха приводят к 2 часам безболезненного сна.
Как юмор действует как терапия?
У Зигмунда Фрейда была теория юмора, которая представляла собой синтез трех теорий юмора, то есть теорий несоответствия, облегчения и конфликта. Другая предлагаемая теория — это теория превосходства, т.е. когда мы смеемся над кем-то, кого обманули.
Фрейд постулировал, что юмор работает посредством двух основных механизмов: «уплотнения» и «смещения». Конденсация влечет за собой экономию мысли и выражения и сохраняет психическую энергию, а замещение переводит эту психическую энергию, возникающую из конфликта или несоответствия, в юмористический анекдот, который приносит облегчение. Фрейд считал, что развитие чувства юмора может помочь снять подавление (то есть бессознательный конфликтный материал), но также может быть вредным, особенно в некоторых формах сарказма и иронии, направленных на самого себя.
Кан определил пять основных функций, которые юмор выполняет для отдельных лиц и групп:
Совладание. Используя юмор в качестве механизма выживания, люди могут нести бремя страданий или несчастий. Это делается путем признания несоответствия веры в то, что страдает только один человек, что усиливает чувство общей человечности.
Рефрейминг. Это включает в себя взгляд на вещи по-другому, форму когнитивной переоценки с аффективными элементами.
Общение. Юмор может быть ненавязчивым способом поиска помощи. Если человек постоянно охает и охает на потенциальных помощников, он на самом деле с меньшей вероятностью поможет и будет избегать жалобщика. Использование юмора обезоруживает их защиту, а также передает сообщение о том, что, хотя помощь необходима, человек, ищущий помощи, в основном способен справиться и не будет возлагать невыносимое бремя на помощников. Конечно, это может работать и в негативном смысле — если юмор используется для чрезмерного преуменьшения проблем, то друзья могут решить, что помощь не нужна.
Выражение враждебности. Юмор, особенно сарказм и ирония, могут быть очень изощренными выражениями гнева и критики, и на них очень трудно ответить, поскольку нападение передается таким образом, чтобы обойти логику и рациональное обсуждение. Опять же, это может иметь как положительные, так и отрицательные последствия, в зависимости от базового уровня понимания и доверия между говорящим и собеседником. Сарказм и ирония, направленные на самого себя, могут быть очень вредными.
Конструирование тождеств. Выражая чувство юмора, человек дает понять, что он веселый, легкий на подъем и составляет хорошую компанию. Однако слишком много юмора может привести к тому, что люди сочтут себя незрелыми и поверхностными. В очередной раз необходимо установить баланс.
КАК ЮМОР МОЖЕТ ПОМОЧЬ КЛИЕНТАМ?
Юмор со стороны терапевта может потенциально помочь клиентам несколькими способами:
Он создает более непринужденную атмосферу и помогает разрушить барьеры.
Это может передать сообщение о гуманности терапевта.
При правильном использовании может вызвать доверие и сочувствие.
Это может помочь клиенту расслабиться и, возможно, снять подавление.
Может передавать сообщения лаконично и эффективно.
Он поощряет общение по деликатным вопросам.
Это может быть источником понимания конфликта.
Это может помочь преодолеть жесткий и формальный стиль общения.
Он может облегчить проявление чувств или импульсов безопасным и не угрожающим образом.
Юмор, улучшающий терапевтические отношения
Юмор со стороны терапевта может построить и улучшить терапевтические отношения. Такой юмор всегда должен быть добродушным, естественным и направленным на то, чтобы посмеяться вместе с клиентом, а не над ним. Терапевтическое использование юмора может привести к тому, что клиент начнет рассматривать проблемы в перспективе.
Консультанты могут помочь клиентам научиться относиться к себе менее серьезно и даже посмеяться над глупостью их поведения.
Клиенты и консультанты могут обогатить отношения смехом. Юмор и трагедия тесно связаны между собой, и, позволив себе пережить некоторые болезненно-трагические переживания, мы также можем искренне посмеяться над тем, насколько серьезно мы восприняли нашу ситуацию. Мы тайно обманываем себя, веря, что мы уникальны тем, что одиноки в своей боли и только мы пережили трагедию. Какое долгожданное облегчение, когда мы можем признать, что боль не является нашей исключительной областью.
Юмор, который отвлекает от консультативных отношений
Конечно, бывают случаи, когда смех используется для того, чтобы скрыть тревогу или отвлечься от опыта столкновения с угрожающим материалом.Терапевт должен различать юмор, который отвлекает, и юмор, который усиливает ситуацию. Юмора, который принижает, смущает или пугает клиента, следует избегать любой ценой. Клиенты также иногда используют юмор в качестве защиты, чтобы не чувствовать боль от сложного материала или как отвлечение внимания.
С этим должен работать терапевт.
Юмор как защитный механизм
Юмор может использоваться клиентами для защиты от болезненного материала или в качестве отвлекающего средства для смены темы при освещении болезненного материала.Терапевт должен оценить, является ли это здоровой или нездоровой защитой. Может случиться так, что клиент еще не готов работать с болезненными вещами или готов, но не желает выполнять работу. Здесь терапевт может указать, что клиент использовал юмор, чтобы сменить тему, и продолжить изучение причин этого.
Несколько практикующих врачей написали о роли веселья и юмора в психотерапии и консультировании. Чтобы быть эффективным, юмор должен быть правильно рассчитан по времени.Обычно неразумно использовать юмор до тех пор, пока терапевтические отношения не будут хорошо установлены. Как только это взаимодействие с клиентом существует, гораздо более вероятно, что юмор приведет к положительному результату. Терапевтический юмор имеет воспитательное, корректирующее значение и помогает клиентам взглянуть на ситуацию в перспективе.
Такой юмор не предполагает враждебности, насмешек или неуважения. С другой стороны, вредный юмор усугубляет проблемы клиента, подрывает чувство собственного достоинства и вызывает у человека чувство обиды.Само собой разумеется, что юмор, который подрывает самооценку клиентов, порицая и унижая их, неуместен и работает против терапевтических целей.
МНОГИЕ ПСИХИАТРЫ СТРАДАЮТ ДЕФИЦИТОМ СМЕХА?
В отличие от отношений между врачом и пациентом в медицинском учреждении, отношения между психиатром и клиентом, похоже, начинаются с неотъемлемого недостатка. Психиатры развивают навыки, которые помогают людям справляться со своими проблемами психического здоровья, позволяя им продвигаться к решению после того, как другая помощь не удалась.Люди с психическими заболеваниями крайне несчастны и до них трудно добраться; они могут чувствовать себя отрезанными от остального мира и почти невозможно доверять кому-либо. Психиатр может быть человеком, который может изменить ситуацию и может дать надежду в самые безнадежные времена.
В то время как лечение часто бывает трудным, психиатры могут внести огромный вклад в улучшение качества жизни своих пациентов, уменьшение их симптомов и страданий, а также влияние на их социальные условия.Хороший психиатр должен найти работающий баланс между жесткостью, необходимой для того, чтобы регулярно сталкиваться с трудным и даже угрожающим поведением, и в то же время сохранять чувствительность, сострадание и навыки межличностного общения. Такая карьера отнюдь не легка, но награды могут быть большими.
Юмор — это не обязательно шутки или комедии. Это чувство восторга и изобилия от того, что жизнь забавна. В статье в BMJ Энн Дин анализирует характеристики, необходимые для успешной карьеры психиатра, и перечисляет следующие:
Разнообразный жизненный опыт до поступления на специальность
Интересы, такие как путешествия, театр, музыка Или искусство
Любознательный и гуманный природа
Хорошо развитое чувство юмора
Отличная связь и межличностные навыки
Спокойное, неразличное характер
Терпение, такт и умение работать с неуверенностью,
В специальности, где часто нет простых ответов, многих пациентов приходится лечить очень долго.
Психиатрия не для врачей, которым нужны немедленные результаты или волнение от принятия решения за доли секунды, хотя бывают случаи, когда это необходимо. Именно здесь чувство юмора помогает нам смотреть на вещи в перспективе и не относиться к себе слишком серьезно. Сказано: «Воображение было дано человеку, чтобы возместить ему то, чем он не является; чувство юмора было предоставлено ему, чтобы утешить его таким, какой он есть». Смех может перевести нас от хандры к преодолению, к надежде.
ЮМОР В ТЕРАПИИ
Использование юмора в качестве терапевтического метода было рекомендовано Ellis et al. Другие также выступали за использование юмора на пути к личностному росту. Консультанты по рационально-эмоциональной терапии (РЭТ), как правило, умеют с юмором относиться к своим клиентам, поскольку многие эмоциональные расстройства возникают из-за того, что клиенты слишком серьезно относятся к себе, своим проблемам, другим людям и миру. «Консультанты высмеивают не самих клиентов, а их обреченные на провал мысли, чувства и действия», и что цель использования юмора таким образом состоит в том, чтобы «стремиться смоделировать для своих клиентов терапевтические преимущества серьезного, но юмористического подхода».
ироническое отношение к жизни».Это достигается с помощью таких приемов, как: преувеличение, парадокс, юмористические песни и т. д. Приводится пример того, как терапевт, пытаясь помочь клиенту, проявляет преувеличенную заботу, обращаясь с ней так, как будто она едва может ходить и сопровождая ее под руку к креслу. В конечном итоге это побудило клиента ответить «Не обращайся со мной как с ребенком» и «Я могу справиться», ответ, который никогда не был бы достигнут при более прямом дидактическом подходе.
Однако следует отметить, что терапевта так легко можно было склонить к злоупотреблению юмором как к мощному инструменту «обучения» клиента.Также нужно позаботиться о том, чтобы не дать клиенту понять, что, помимо психологических проблем, он еще и глуп и с ним нужно обращаться как с детьми.
СНИМКИ ИЗ КОНСУЛЬТАЦИОННОЙ
Юмор обычно кого-то оскорбляет. Смеемся ли мы над кем-то или вместе с кем-то, в равной степени зависит от контекста отношений между ними. Например, даже если мы смеемся над собой, наше настоящее «я» чувствует свое превосходство и смеется над несоответствием мыслей или поведения и глупостью нашего прошлого «я».
Требуется навык, чтобы владеть этим оружием юмора, не выглядя бесчувственным или откровенно маниакальным. Как целители, мы должны помнить о культурных особенностях и другом фанатизме. С другой стороны, я мог непреднамеренно заставить пациента покинуть практику, думая, что я оскорбляю его.
Большая часть смеха и радости в нашей жизни связана с повседневным опытом. Оговорки, каламбуры, несоответствия, подслушанные разговоры, бюрократические промахи и глупые личные ошибки заставляют нас смеяться каждый день.
Это спонтанное использование одних и тех же «возможностей» для создания смеха, что оживляет мою практику и, вероятно, помогает улучшить отношения с клиентами и эффективно доносить сообщения. Юмор также может быть использован для эффективной передачи сообщений. Основное сообщение имеет гладкий юмор. Многие важные вопросы, которые необходимо обсудить с пациентами, такие как продолжительность лечения, латентность действия лекарств, побочные эффекты лекарств, дозировка лекарств и количество таблеток, оплата «лечения разговором» и т.
д.можно эффективно решить с помощью юмора. Объясняя план лечения пациентам, легкомыслие может быть использовано для получения сотрудничества.
Много раз врачи возятся с первой строкой. Я обычно задаю юмористический тон с самого начала. Вероятно, моя способность использовать нетрадиционные термины и уличный жаргон на каннаде, чего не ожидают от врача, является источником забавы. Веселое «Приходите, босс», «Я думаю, вам нужно больше есть и набраться сил, чтобы закрыть дверь, она тесная», или улыбка и «Что да?» ребенку задают правильный тон для интервью.Возможности для создания юмористического тона могут возникнуть, даже если есть телефонный разговор для первой встречи или для уточнения. Обычно это снижает тревогу, и вы почти можете представить, как они смеются. Эти люди никогда не общались со мной и испытывают чувство дискомфорта, которое делает их либо формальными, либо застенчивыми. Использование юмора в этом случае может растопить лед. Если меня спросят, когда откроется клиника, я скажу: «Часы звонят девять раз в девять».
Я открываюсь с первого донга.
Некоторые пациенты говорят мне, что хотели бы поговорить со мной, когда я буду полностью свободен, я говорю: «Каждый день я молю Бога, чтобы я не был свободен, но вы можете прийти в любое время». юмор. Использование радио, фильмов, телевизионных шуток и острот, неуместных в обстановке врача и пациента, также развлекает пациента и задает юмористический тон.
Сарказм
Обычно в исцеляющих отношениях нет места насмешкам, насмешкам и сарказму. Смех должен восстанавливать достоинство и самооценку человека, а не разрушать его.Юмор должен быть уместным и доброжелательным. Но это не всегда так. Наши пациенты тоже понимают это, особенно когда понимают нашу озабоченность. Тем не менее, тон очень важен при раздаче сарказма. Я использую много комментариев, которые могут быть сочтены неуместными, когда их произносят другие. Однажды я сказал жалующемуся пациенту-одитору: «Вы возражаете против того, что вам советуют». Он вернулся, смеясь, и процитировал мой комментарий, чтобы помочь мне идентифицировать его по телефону.
Другие примеры включают:
«То, что я дал вам, — это лечение, а не наказание.
‘Если я буду работать по воскресеньям, мне тоже придется пойти к другому врачу’
‘Если вы не последуете совету, то при повторных консультациях я смогу завершить ремонт моего дома.»
Хотя иногда мы можем переусердствовать и ранить чувства других, не все потеряно. Если вы осознаете, отступление с помощью обезоруживающей улыбки или извинения может сгладить ситуацию.
Иногда юмор очень эффективен, чтобы прервать длинную извилистую историю, которая имеет много повторений, или закончить интервью, в котором пациенты придираются к вам, чтобы вы взяли на себя обязательства, которые вы не хотите делать.г. посоветовать брак, или, выдать свидетельство.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Оглядываясь назад, я вижу, что получаю удовольствие от своей практики. Юмор делает его менее унылым. Но я не уверен, было ли то же самое с моими пациентами. Я уверен, что многие из них считали меня слишком легкомысленным для потребления.
Вместо того, чтобы чувствовать себя комфортно, они могли обидеться. Меня предостерегали от таких инцидентов разные друзья-профессионалы, и это, по крайней мере, временно поставило меня на привязь. Но снова проявляется моя личность.Со временем я понял, что могу изменить манеру общения с пациентами и вести себя более непринужденно только с людьми, которые принимают мой юмор. Я на собственном горьком опыте убедился, что «безразличный» юмор не очень нравится пациентам, как это было бы с друзьями и коллегами. Я научился улыбаться сразу же после шутки, если вижу, что она промахнулась мимо пациента на милю, чтобы убедить его, что это всего лишь шутка.
Джон Ф. Кеннеди писал: «Есть три вещи, которые реальны: Бог, человеческая глупость и смех.Первые два за гранью понимания. Поэтому мы должны делать с третьим все, что в наших силах». Стремление к счастью — одна из основных жизненных заповедей. Патч Адамс, врач, который также является клоуном, считает, что юмор и любовь лежат в основе хорошего поведения у постели больного, предотвращения эмоционального выгорания и злоупотребления служебным положением.
Юмор заслуживает особого места в медицинской практике.
— Если хочешь править миром, развлекай его, — сказал Эмерсон. Я не хочу править миром, но я определенно хочу развлекать его и вдобавок развлекать себя.«Юмор — визитная карточка этого психиатра». Умоляю коллег-профессионалов тоже попробовать его использовать.
Благодарности
Этот документ представляет собой сокращенную версию обращения президента, произнесенного на XV ежегодной конференции Индийского психиатрического общества, отделение в Карнатаке, KANCIPS 2005, Бангалор.
РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА
1. Кан В. На пути к чувству организационного юмора: Значение для оперативной диагностики и изменений. J Appl Behav Sci. 1989; 25:45–63. [Google Академия]6.Пудер К. Оздоровительный эффект смеха. J Уход за детьми и молодежью. 1998; 12:45–53. [Google Академия]7. Дин А. Сфера деятельности — психиатрия. БМЖ. 1996; 313:7071. [Google Scholar]Механизм и функция юмора определены новой эволюционной теорией — ScienceDaily
Новая публикация отвечает на многовековые вопросы о механизме и функции юмора, определяя причину, по которой юмор является общим для всех человеческих обществ, и его фундаментальную роль.
в эволюции homo sapiens и его непреходящее значение для когнитивного развития младенцев.
Аластер Кларк поясняет: «Эта теория представляет собой эволюционное и когнитивное объяснение того, как и почему любой человек находит что-либо забавным. По сути, она объясняет, что юмор возникает, когда мозг распознает паттерн, который его удивляет, и что распознавание такого рода вознаграждается опыт юмористического ответа, элемент которого транслируется в виде смеха
«Удалив условия содержания, мы были вынуждены изучать структуры, лежащие в основе любого экземпляра юмора, и стало ясно, что не содержание стимула, а лежащие в его основе паттерны обеспечивают потенциальные источники юмора.Чтобы шаблоны существовали, необходимо иметь какую-то форму содержания, но когда это содержание существует, это уровень шаблона, на котором действует юмор и за который он вознаграждает».
Предыдущие теории применялись только к небольшой части всех случаев юмора, многие из них предусматривали необходимое содержание или социальные условия либо в самом юморе, либо в отношении человека, который его испытывает.
Но это не объясняет, почему человек может смеяться над чем-то, когда никто вокруг него этого не делает, или почему два человека могут смеяться над одним и тем же стимулом по разным причинам.
Теория также определяет важность распознавания образов в эволюции человека, как объясняет Кларк: «Способность мгновенно и бессознательно распознавать образы оказалась фундаментальным оружием в когнитивном арсенале людей. Юмористическое вознаграждение поощряло развитие таких способностей, ведущие к уникальным перцептивным и интеллектуальным способностям нашего вида».
Новая теория юмора Кларка также может стать основой для более глубокого понимания когнитивных функций человека: «Развитие распознавания образов, проявляющееся в юморе, также может стать основой инстинктивных лингвистических способностей человечества.Синтаксис и грамматика функционируют в фундаментальных паттернах, к которым у ребенка есть врожденная способность. Все, что отличается от одного человека к другому, — это содержание этих паттернов с точки зрения словарного запаса».
Теория распознавания образов также определяет корреляцию между развитием чувства юмора и развитием когнитивных способностей у младенцев. «Забавные детские игры, такие как прятки, хлопки в ладоши и разрушение многоквартирных домов, демонстрируют точный механизм юмора, который проявляется в любой взрослой форме, но способствуют ли эти примеры детского юмора активно когнитивному развитию ребенка или являются просто записью эволюции вида, разыгрываемой в индивидууме, пока неясно.
«Ку-ку» может вызвать юмористическую реакцию у младенцев в возрасте четырех месяцев и, по сути, представляет собой простой процесс неожиданного повторения, формирующий четкий базовый паттерн. По мере развития младенца паттерны детского юмора становятся более сложными и составными и приобретающими как пространственные, так и временные элементы, пока, наконец, ребенок не начнет сталкиваться с паттернами, связанными с лингвистическим юмором».
Аластер Кларк определяет последствия теории распознавания образов за пределами антропологии.
«Понимание основных функций и механизмов юмора в том виде, в каком он возникает у младенцев, принесет пользу текущим исследованиям наличия юмора у приматов и других млекопитающих». Далее он предлагает возможные технологические разработки: «Теперь, когда мы понимаем механизм юмора, становится вполне реальной возможность создания существа с искусственным интеллектом, которое могло бы развивать собственное чувство юмора. Это впервые позволило бы создать ИИ, способный демонстрация одной из определяющих характеристик, которые делают нас людьми, в результате чего он кажется значительно менее роботизированным.»
Аластер Кларк предлагает две краткие иллюстрации теории в примерах юмора: «Применение теории уникально в каждом случае и для каждого человека, но следующие два примера иллюстрируют ее основную структуру. Распространенной формой юмора является сопоставление двух изображения, обычно изображающие людей, в которых мы признаем сходство.То, что мы наблюдаем здесь, является пространственным повторением, простым двучленным паттерном, в котором очертания или черты первого повторяются в чертах второго.
Если паттерн достаточно убедителен (например, в той степени, в которой мы воспринимаем повторение), и мы удивлены, узнав его, мы найдем стимул забавным.
«В качестве второго примера, связанного с первым, но в другой среде, стендап-комедия регулярно использует то, что мы могли бы назвать формой юмора «Это так верно». Как и в первом примере, мозг распознает двучленный паттерн повторение между изображением комика и его сохраненным мысленным образом, и если узнавание удивительно, оно будет найдено забавным.Человек может быть удивлен, услышав, что о таких вещах говорят публично, возможно, потому, что они табуированы, или потому, что человек никогда раньше не слышал, чтобы о них говорили. Единственная разница между этими двумя примерами состоит в том, что в первом закономерность распознается между одной фотографией и следующей, а во втором — между изображением комика и мысленным образом, удерживаемым индивидуумом изображаемой материи.
«В обоих этих примерах используются простые шаблоны точного повторения, даже если точность этого повторения плохая (например, если фотографии лишь отдаленно похожи).
Но типы паттернов могут быть удивительно разнообразными, включая отражение, обращение, уменьшение и увеличение и так далее. Сарказм, например, функционирует вокруг базового паттерна реверсирования, также известного как повторение противоположностей. Паттерны также могут содержать много стадий, в то время как представленные здесь содержат только два термина.»
Кларк заключает: «Распознавание образов отвечает на вопрос, как и почему мы находим вещи забавными, но не может однозначно сказать, что смешно, поскольку ни один контент не может быть более или менее забавным по своей сути, чем любой другой.Человек имеет первостепенное значение в определении того, что он находит забавным, вызывая воспоминания, ассоциации, метасмысл, расположение, свою склонность распознавать закономерности и свое понимание сходства с уравнением. Но эта теория предлагает жизненно важный ответ на вопрос, почему юмор существует в любом человеческом обществе».
The Pattern Recognition Theory of Humor опубликована Pyrrhic House.
В этом издании книги представлены основы теории для тех, кто работает в смежных областях или комментирует их.В октябре 2008 года будет опубликована полноформатная книга «Юмор», которая расширяет объяснение теории и включает более 100 страниц анализа примеров юмора от Чосера до Монти Пайтона.
Механизм действия | Corlanor® (ивабрадин) таблетки
ВАЖНАЯ ИНФОРМАЦИЯ О БЕЗОПАСНОСТИ
Противопоказания
Корланор ® противопоказан пациентам с острой декомпенсированной сердечной недостаточностью, клинически значимой гипотензией, синдромом слабости синусового узла, синоатриальной блокадой, атриовентрикулярной блокадой 3-й степени (если нет функционального кардиостимулятора по требованию), клинически значимой брадикардией, тяжелой печеночной недостаточностью, наличием кардиостимулятора. зависимость (частота сердечных сокращений поддерживается исключительно кардиостимулятором) и одновременное применение сильных ингибиторов цитохрома P450 3A4 (CYP3A4).
Токсичность для плода
Corlanor ® может вызвать токсичность для плода при введении беременной женщине на основании эмбрио-фетальной токсичности и тератогенного действия на сердце, наблюдаемых в исследованиях на животных. Женщинам с репродуктивным потенциалом рекомендуется использовать эффективные средства контрацепции при приеме Корланора ® .
Мерцательная аритмия
Corlanor ® повышает риск мерцательной аритмии. Частота мерцательной аритмии у пациентов, получавших Corlanor ® , по сравнению с плацебо, составила 5% по сравнению с3,9% на пациента в год соответственно. Регулярно контролировать сердечный ритм. Прекратите Corlanor ® , если развивается мерцательная аритмия.
Брадикардия и нарушения проводимости
Взрослые пациенты с сердечной недостаточностью Частота брадикардии у пациентов, получавших Корланор ® , по сравнению с плацебо, составила 6% (2,7% с симптомами; 3,4% без симптомов) и 1,3% на пациента в год соответственно.
Факторы риска брадикардии включают дисфункцию синусового узла, дефекты проводимости, желудочковую диссинхронию и использование других негативных хронотропов. Брадикардия может увеличить риск удлинения интервала QT, что может привести к тяжелым желудочковым аритмиям, включая желудочковую тахикардию типа «пируэт», особенно у пациентов с такими факторами риска, как применение препаратов, удлиняющих интервал QTc.
Одновременное применение верапамила или дилтиазема также увеличивает экспозицию Corlanor ® , способствует снижению частоты сердечных сокращений, и его следует избегать.Избегайте использования Corlanor ® у пациентов с атриовентрикулярной блокадой 2-й степени, если нет функционирующего кардиостимулятора по требованию.
Педиатрические пациенты с сердечной недостаточностью
Брадикардия и сердечная блокада первой степени наблюдались у педиатрических пациентов, получавших Corlanor ® . Бессимптомная и симптоматическая брадикардия наблюдались у 6,8% и 4,1% детей, получавших лечение Корланором ® соответственно.
В группе плацебо у 2,4% детей была бессимптомная брадикардия, но ни у одного из них не было симптоматической брадикардии.Брадикардию лечили путем титрования дозы, но это не приводило к отмене исследуемого препарата.
Побочные реакции
Взрослые пациенты с сердечной недостаточностью
Наиболее частыми побочными реакциями на лекарственные средства, о которых сообщалось по крайней мере на 1% чаще при применении Corlanor ® , чем при применении плацебо, и которые наблюдались более чем у 1% пациентов, получавших Corlanor ® , была брадикардия (10% против 2,2 %), артериальная гипертензия или повышенное артериальное давление (8,9% против 7,8%), мерцательная аритмия (8.3% против 6,6%), световые явления (фосфены) или визуальная яркость (2,8% против 0,5%).
В пострегистрационном опыте наблюдалась пируэтная желудочковая тахикардия.
Педиатрические пациенты с сердечной недостаточностью
Брадикардия (симптомная и бессимптомная) возникала с частотой, аналогичной таковой у взрослых.
Фосфены наблюдались у детей, получавших Corlanor ® .
См. полную информацию по назначению и руководство по лекарствам.
ПОКАЗАНИЯ
Сердечная недостаточность у взрослых пациентов
Корланор ® показан для снижения риска госпитализации по поводу ухудшения сердечной недостаточности у взрослых пациентов со стабильной симптоматической хронической сердечной недостаточностью с фракцией выброса левого желудочка ≤ 35%, с синусовым ритмом и частотой сердечных сокращений в покое. ≥ 70 ударов в минуту и либо принимающие максимально переносимые дозы бета-блокаторов, либо имеющие противопоказания к применению бета-блокаторов.
Сердечная недостаточность у детей
Корланор ® показан для лечения стабильной симптоматической сердечной недостаточности вследствие дилатационной кардиомиопатии (ДКМП) у детей в возрасте 6 месяцев и старше, у которых синусовый ритм с повышенной частотой сердечных сокращений.
