Слова и картинки на и: Слова на букву И для детей

Картинка против слова? Слово против картинки?

Российские родители, как правило, покупают своим маленьким детям иллюстрированные книжки. Но довольно часто можно наблюдать такую картину: берет взрослый «возраста бабушки» книгу с прилавка, пролистывает ‒ и кладет на место. И даже не скрывает раздражения: «За что я должен платить? Здесь читать нечего!» Продавец пытается объяснить: потенциальный покупатель только что отказался от мирового бестселлера! И бестселлером эта книга стала именно благодаря иллюстрациям. Это жанр такой особый – «книжка-картинка», картинки в ней – самое главное. Их интересно рассматривать, они открывают простор для фантазии ребенка. А фантазировать – это очень полезно!

Но для бабушек и дедушек, а порой и для людей помоложе это не аргументы. Взрослый хочет не картинки с ребенком смотреть, он хочет ребенку ЧИТАТЬ. И согласно его представлениям книга – это специальный предмет для ЧТЕНИЯ. Поэтому в книге должны быть СЛОВА. Не одно-два слова на странице (как у Хироси Абэ), а много слов. СЛОВА – это что-то серьезное. Это то, что способно привести ребенка к успеху, например в школе. А когда книга состоит в основном из картинок, это, очевидно, что-то несерьезное. Дорогостоящая забава.

Мне кажется, к такому взгляду нужно отнестись внимательно: за ним стоит не только представление о чтении как важной составляющей воспитания, но и о том, что такое воспитание.

В нашей стране существует богатая традиция книжной иллюстрации. Правда, до середины двадцатого века книг в принципе издавалось не очень много: в стране еще была актуальна проблема ликвидации неграмотности. Учебники – вот что было главной задачей. Книги для чтения в школе, а не «книги вообще». Хотя книги, конечно, выпускались, и мастера книжного дела в 20‒30-е годы много экспериментировали с детской книгой. Но полиграфические возможности были очень ограниченными, как и возможности доставки книг по «бескрайней стране». Война и послевоенные годы – тут вообще было не до книг, тем более – не до красивых книг. Даже в начале пятидесятых иллюстрированных книг для детей было еще очень мало. Поэт Михаил Яснов рассказывал, что в детстве его любимой книгой была медицинская энциклопедия: в ней были цветные вкладки. И маленький Миша часами мог рассматривать «картинку» с изображением человеческого мозга и бесконечно этот цветной мозг обводить и срисовывать.

Иными словами, иллюстрированная книга – это довольно дорогостоящий «продукт», который может производиться лишь в относительно благополучные времена.

Расцвет детской иллюстрированной книги приходится на шестидесятые годы. Тут очень кстати пришлись и трофейные полиграфические машины. И окончательно оформилась теория иллюстрирования детской книги. Согласно этой теории, задача художника – создавать иллюстрации, сопровождающие текст и помогающие его пониманию. Текст первичен, а иллюстрация вторична, она является производной от текста. Конечно, иллюстратору позволительно «уточнять» текст с помощью деталей. Но при этом иллюстрация должна точно соответствовать тексту, не может противоречить ему. Главная задача иллюстрации – помогать начинающему читателю двигаться по книге, давать ему передышку от интеллектуального напряжения, связанного с «распознаванием текста», обеспечивать смену деятельности.

Такое понимание роли «картинок» было усвоено несколькими поколениями российских читателей.

А тут вдруг появляется нечто, что этим представлениям противоречит. Появляются книжки-картинки. Причем появляются ‒ где-то с середины нулевых ‒ в огромном количестве. С одной стороны, это начало «тучных лет». С другой стороны, книгоиздатели вдруг обнаружили за рубежом золотые горы «нечитанного» и «невиданного». Удивляться тут не приходится: 70 лет доступы к зарубежной детской книге были предельно ограничены, и представить себе, что «там», в книжном мире, происходило, было достаточно сложно. Понятно, что в России начался бум «переводной книги». Причем, как я уже говорила, львиную долю среди этих книг составили книжки-картинки. Те самые, где «читать совершенно нечего» и устройство которых в принципе противоречит усвоенным нами с детства представлениям о роли и месте книжной иллюстрации.

В книжке-картинке (современной книжке-картинке) нет иллюстраций как таковых – того, что «сопровождает» текст. Текст в книжке-картинке всегда лаконичный и по законам жанра не может доминировать над картинкой. Наоборот, текст очень часто является производной от изображения, играет служебную роль и является неотъемлемой графической составляющей картинки. Или же текст и картинка равноценны с точки зрения смысловой нагрузки, но так сплавлены друг с другом, что их невозможно разделить. То есть книжка-картинка говорит с читателем-зрителем на другом языке – по преимуществу, на языке графики. Или сразу на двух языках.

Поэтому в книжке-картинке могут происходить самые невероятные, невозможные с точки зрения советской теории иллюстрации вещи. Текст может говорить об одном, а картинки – совсем о другом, картинки могут даже противоречить тексту – интонационно и содержательно. Это не обязательно, это не закон. Но так бывает, и для книжки-картинки это нормально. Это задает сразу несколько точек зрения на описываемое событие: можно взглянуть на происходящее в книге так, а можно – так. То есть книжка-картинка, на самом деле, — вовсе не простое произведение. Оно создает пространство для существования, по крайней мере, двух «точек зрения» одновременно. Такая «полифония» точек зрения в одной книге как раз и возникает за счет зазоров, «рассогласований» между текстом и картинками. Несмотря на такую сложную оптику, ее способны воспринять даже старшие дошкольники, не говоря о подростках.

Конечно, нельзя сказать, что мы совсем ничего не знали о книжках-картинках. У нас был обожаемый детьми журнал «Веселые картинки» (а для взрослых – журнал «Крокодил»). Были книжки-картинки В. Сутеева и Н. Радлова (и «Приключения Пифа», созданные неким «неопознанным» художником). Но этого все-таки недостаточно, чтобы говорить о полноценном развитии жанра. Да и выбраться из дошкольной ниши книжкам-картинкам не удалось. (Исключения в виде книг датского карикатуриста Херлуфа Бидструпа и француза Жана Эффеля, которые были известны советским читателям, только подтверждают правило.)

И, мне кажется, важно понять, почему в нашей стране не развивался жанр книжки-картинки и почему родители (особенно, представители старшего поколения) в массе своей не считают книжку-картинку «серьезным» делом.

Родители (значительная часть) не считают серьезными любые детские занятия, связанные с воображением и фантазией. Я по собственному педагогическому опыту знаю: любая учебная деятельность, связанная с придумыванием (пусть дети что-то придумают, сочинят, пусть проявят себя в сочинительстве), всегда вызывает подозрение. И дело даже не в отсутствии результата (результат работы воображения может быть вполне реальным), а в неприятном ощущении взрослых, что они не могут контролировать сам процесс. Невозможно полностью контролировать ребенка, когда он придумывает – тем более, когда он фантазирует. Нам совершенно непонятно, что при этом происходит у него внутри. Точно так же невозможно понять, что думает и чувствует ребенок, когда он смотрит на картинку, – кроме того, что ему нравится это занятие. И это напрягает и вселяет тревогу.

Со словом совершенно другая ситуация. Слово имеет тенденцию вводить в заблуждение. Оно выдает себя за нечто плоско-материальное: мы же видим его. Видим, как оно выглядит на бумаге. Слышим, как оно звучит, нам известно его значение. Мы знаем, какие слова произнесли, какие слова прочитали ребенку. И какие слова прочитал ребенок. И мы думаем, что если ребенок эти слова прочитал или от нас услышал, то слова попадают в него как в некую «машину восприятия», напоминающую факс: как-то там «закатываются» в мозг, упаковываются и попадают «прямо в душу». В результате создается впечатление, что тот, кто слова произнес-прочитал (или написал) ребенку (другому человеку), получает возможность его душой управлять. (Поэтому сакрализация слова и контроль над словом, или цензура, – неотъемлемая черта любого тоталитарного государства.)

Но это заблуждение чистейшей воды: ребенок – не машина наподобие факса, и «повторять громко и четко то, что тебе сказали» вовсе не значит так думать и тем более чувствовать. Со словами у ребенка такие же сложные отношения, как и с визуальными образами. Но взрослые это, как правило, игнорируют.

В одном из методических сборников для библиотекарей я наткнулась на гневное выступление, автор которого пытался сокрушить тезис популярного французского писателя и педагога Даниэля Пеннака «Ребенок имеет право не читать!». Автор возмущался тем, что о таком праве вообще позволительно говорить. Провозглашая право ребенка на «нечтение», мы, так сказать, позволяем оружию просвещения выпасть из нашей руки. И это равнозначно культурному преступлению. Нет, мы «ДОЛЖНЫ ЗАСТАВИТЬ ребенка ПОЛЮБИТЬ книгу!».

На мой взгляд, формула «заставить полюбить» лишена всякого смысла. «Заставить» – это из области насильственных действий. А «полюбить» ‒ из области чувств. То есть речь идет о том, чтобы силой побудить ребенка испытывать чувство приязни. С точки зрения психологии, это выглядит как прямое провоцирование неадекватности, перверсивной привязанности вроде «стокгольмского синдрома». Наверное, можно, применяя насильственные методы, сделать ребенка читающим. В этом мире все возможно. Но я бы не рискнула в этом случае говорить о психическом здоровье такого читателя.

Даниэль Пеннак, детский писатель с мировым именем, человек с огромным опытом преподавания литературы в школе, конечно, был далек от мысли выбивать из чьих бы то ни было рук «оружие просвещения». Я думаю, он хотел сказать довольно простую вещь: если ребенок по каким-то причинам не хочет читать (а причины могут быть самые разные), не стоит его за это убивать. И самим убиваться не стоит. Возможно, есть другие пути выстраивать отношения с данным, конкретным ребенком. Вот и все.

За призывом «заставить любить», на самом деле, кроется вовсе не стремление «приобщить к культуре», а желание власти и контроля над ребенком, над его внутренним миром. Потому что трудно себе представить, что в ситуации «принуждения к чтению» ребенку будет дозволительно выбирать себе книгу, или отказаться от чтения конкретной книги, или прочитать и сказать, что книга ему не понравилась. А если все это нельзя, то зачем читать? В чем тогда личностный смысл этого занятия? В умении подчиняться? Это умение можно отрабатывать и другими способами.

Мне кажется, важно сформулировать: чтение есть предельно индивидуализированный вид общения, вид свободной интеллектуальной деятельности, которая выстраивается в соответствии с желаниями и возможностями читающего. Чтение должно служить именно развитию индивидуальности и обретению собственного места в культуре. Собственного места читателя – с которого лично тебе удобно и интересно общаться, думать и чувствовать.

Я хочу сразу оговориться: если я призываю иначе взглянуть на книжки-картинки, на их значение и возможности, это вовсе не означает, что я выступаю против того, чтобы ребенок читал текстовые книги. Как раз наоборот: я очень хочу, чтобы дети учились читать, но в широком смысле этого слова. Чтение (то, чему, по идее, мы должны научить) включает три составляющие: технику, умение понимать прочитанное и умение высказывать к прочитанному свое отношение. Чтобы чтение действительно стало умением, недостаточно этого желать. И недостаточно составить списки обязательных для прочтения книг. Недостаточно даже заставить ребенка все по списку прочесть. Нет никакой гарантии, что в этом случае главным переживанием для ребенка станет содержание книги, а не методы принуждения. Все-таки в том, чтобы научить ребенка читать, очень много от искусства, а не от технологии или методической жесткости.

И, возможно, именно книжка-картинка – с ее выразительными образами, короткими текстами и неодномерной художественной оптикой — хороший инструмент для решения этой задачи.

Ведь язык картинок действительно универсальный. Универсальный – не значит «простой». И не значит, что ему не надо учиться. Но встроиться в этот язык детям, видимо, легче.

Не случайно С. Аверинцев писал, что христианство завоевало себе статус мировой религии благодаря иконописи – когда позволило себе говорить с людьми языком живописи.

Что касается книжки-картинки, то она, прежде всего, книжка. И с ее помощью можно открыть перед ребенком сразу две двери – к текстовым книгам и к изобразительному искусству. И к пониманию того, что такое «культурная полифония».

Марина Аромштам

___________________________

P.S. В последние годы появлись интересные с точки зрения развития жанра книжки-картинки, созданные отечественными художниками.

Иллюстрации Евгения Антоненкова к сказке «Репка»

Иллюстрации Михаила Бычкова к рассказу Льва Толстого «Море»

Иллюстрации Леонида Шмелькова к книге Франка Павлоффа «Коричневое утро»

Росинка Токио | Книжки со словами и картинками

Давно я не рассказывала про книжки и пособия, и сегодня у меня книжки с картинками, с которыми можно работать с младенчества и до младшего школьного возраста.

Это истории, в которых часть слов заменена картинками. У меня в библиотеке есть вот такой «Чемоданчик коротких текстов» с тремя книжками. У этого же автора есть еще несколько похожих изданий.

В интернете встречала самодельные, судя по всему, тексты, построенные по такому же принципу, который многим из вас знаком по советским детским журналам.

Вот такой озорник с пушкой.

Выбирайте те издания, в которых перед текстом есть словарик – что означают картинки в дальнейшем тексте. В простых текстах в словарике будет штук 5 слов (и, соответственно, столько же картинок в тексте), в сложных — около 20. Из всего, что я встречала, «чемоданчик» все-таки самый качественный.

А теперь о возрасте читателя и о том, что с такими книжками можно делать.

1. С малышами

Я начала читать эти книги Алисе, когда ей было чуть больше года. В результате она очень быстро запомнила слова-картинки. Если слово «теремок» встречается 5 раз на странице и каждый раз подкрепляется картинкой, то запомнить его несложно даже такому малышу. Но страницы тонкие, не картон. Поэтому все же начинать лучше года в полтора. За этот период от года до полутора жизнь сильно потрепала наши книжки. Тексты очень примитивные простые, поэтому некоторые дошкольники от них уже отказываются, а вот малышам читать в самый раз.

2. С теми, кто уже говорит.

С говорящими детками принцип немного другой: вы читаете текст, а ребенок вставляет отдельные слова (те, которые на картинках). Есть смысл немного изменять предложения, чтобы ребенку пришлось вставить слово в нужном падеже.

Например, в тексте у нас: «Идет лисичка-сестричка. Видит – стоит в поле… теремок». Заменяем на: «Идет лисичка-сестричка, подходит к… теремку».

Еще можно потренироваться в умении задавать вопросы. Вы дочитываете до картинки, ребенок задает вопрос, вы на него отвечаете.

«Идет лисичка-сестричка. Подходит к…

— К чему?

— К теремку!»

С такими детьми эти тексты интересно читать еще и потому, что они, благодаря им, начинают быстро понимать принцип чтения: значки-буквы, оказывается, не просто портят внешний вид страницы и отнимают место у иллюстраций, они несут в себе смысл, как и те маленькие картинки между ними.

3. С начинающими читателями.

Которые освоили букварь, но перейти к текстам никак не решатся. Такие истории отлично снимают стресс: дочитал до картинки – можно отдохнуть и целое слово не читать, а просто сказать. При этом, конечно, истории лучше выбирать короткие или разбивать на главы прямо в книжке или в предварительно сделанной копии. Будет у вас Колобок в 4х главах-) Если у вас книга для личного пользования, я бы ее разрисовала, визуально разбила на главы.

Когда я начинала преподавать, у меня была похожая серия книжек русских сказок, но с наклейками, которые надо было вклеивать вместо пропущенного слова. Принцип тот же, но долго я с ними работать не смогла: пока ребенок выберет нужную картинку-наклейку, пока наклеит, оценит работу, отклеит-переклеит, от него обычно ускользал смысл только что прочитанного. При всей моей любви к интерактивности и развлекательным моментам, в данном случае – чем проще, тем лучше.

слов и картин (2013) — IMDB

Награды
- 1 номинация

Видео 19

Трейлер 1:29

Смотрите слова и картинки

Трейлер 2:30

. : 37

Смотреть клип

Клип 0:43

Смотреть клип

Клип 0:42

Смотреть клип

Клип 0:42

Смотреть исключительный клип

Клип 1:15

Watch Clip

Clip 1:15

Watch Clip

Clip 1:15

Watch Clip

Clip 1:15

Watch Watch Clip

Clip 1:15

.0013

Клип 0:34

Смотреть Клип

Клип 1:16

Смотреть Слова И Картинки: Свет

Клип 0:38

Смотреть Слова и Картинки: Ужасная Идея

00012 9 Слово 0145 0135 Фотографии: доска

Клип 0:42

Смотрейные слова и картинки (клип 1)

Фото12

Top Capt

Clive Owen

Jack Marcus

Juliette Binoche

. 0007

Bruce Davison

Amy Brenneman

Elspeth

Navid Negahban

Rashid

Valerie Tian

Adam DiMarco

Josh Ssettuba

Cole Patterson

Janet Kidder

Sabine

Кристиан Шайдер

Киган Коннор Трейси

Эндрю Макилрой

Рой Лоден

Харрисон Макдональд

Shaftner

Willem Jacobson

Stanhope

Tanaya Beatty

Tosh Turner

Finetti

Style Dayne

Friedman

Mackenzie Cardwell

Gloria

- Fred Schepisi
- Джеральд Ди Пего
Весь актерский состав и съемочная группа
Производство, кассовые сборы и многое другое на IMDbPro

Подробнее, как это

1000 раз спокойной ночи

7 буквы

Alex & Emma

Открытое сердце

Срок службы женщины

Антигона на Барбикане

Actors

Мальчики вернулись

Танцор теней

Хэппи-энд

Романтический путеводитель по затерянным местам

Сюжетная линия

Знаете ли вы

Цитаты
Элспет: Просто будь тем, кем ты был!
Джек Маркус: Никто не может.

Отзывы75

Обзор

Избранный обзор

Столкновение страсти и интеллекта

Очень интересный фильм, но довольно простая и предсказуемая история! Режиссер Фред Скеписи и сценарист Джеральд Ди Пего включили — и очень умно — двух противоречивых персонажей, которые идут навстречу друг другу, и эти же два персонажа должны иметь дело не только друг с другом, но и со своими личными внутренними демонами.

Вот история о столкновении страсти и интеллекта. Клайв Оуэн в роли Джека Маркуса, «учителя английского», очень увлечен письменным словом и его влиянием на человеческий разум и душу. Жюльет Бинош в роли Дины Дельсанто, «учительницы рисования», в равной степени увлечена изобразительным искусством и его влиянием на человеческий разум и душу. Так между этими двумя учителями возникает неофициальный вызов, который имеет большее влияние на людей, «слова или картинки». Оба учителя соревнуются, чтобы стать победителем, но оба учителя должны одновременно преодолеть свои внутренние конфликты. Джек алкоголик, а Дина страдает запущенным ревматоидным артритом. Борьба идет как внешне, с помощью учеников, так и борьба внутри себя, что подчеркивает индивидуальное одиночество учителей в этом мире.

По моему мнению, режиссер Шеписи упустил свой шанс сделать по-настоящему глубокую историю, не расширив один ключевой момент истории. Именно в этот момент Джек падает на еще не высохшую картину, которую Дина считает своей величайшей работой! Вот момент, когда слова и картинки становятся одним целым! Никто не может описать картину и ее действие без слов, а слова можно понять, только увидев в уме картины, которые воздействуют на душу.

Вместо этого режиссер превращает историю в сеанс терапии для довольно неуверенной в себе девушки, и Джек, наконец, решает обратиться за помощью к своей алкогольной зависимости. В конце концов, все это солнце и весна, которые испортили мне фильм. Будь Дина более проницательным художником, она воспользовалась бы «повреждением» своей картины, работая с ней. И Джек написал бы стихотворение или что-то в этом роде о том, как вред, наносимый нам самим, наносит ущерб и окружающим. Таким образом, слова и образы суть одно.

Полезно • 5

CEKADAH
СЕНТЯНСКИЙ 6, 2014

Подробная информация

Дата выпуска
- 17 июля 2014 г.

000000000000000000000000000000000000000.

0000000000000000000000000000009.

Жюльет Бинош: Искусство быть — Официальный фан-сайт
Официальный сайт0006
- Ванкувер, Британская Колумбия, Канада
Производственные компании
- Latitude Productions
- LASCAUX Films
- American Entertainment Investors
СИТАЯ КРЕДИТА КОМПАНИИ 9000

СИТАЯ КРЕДИТА КОМПАНИИ 9000

87 879 $
25 мая 2014 г.0007 See detailed box office info on IMDbPro
Technical specs
- 1 hour 51 minutes
- - Dolby Digital
- - 2.35 : 1
Related news
Contribute to this page
Предложить редактирование или добавить отсутствующий контент
Top Gap
Под каким названием Words and Pictures (2013) был официально выпущен в Индии на английском языке?
Ответ
слов и картинок рецензия на фильм (2014)
Отзывы
Оди Хендерсон 23 мая 2014 г.
Words and Pictures
Сейчас в эфире:
Powered by Просто посмотри
Если картинка действительно стоит тысячи слов, этот обзор будет просто вашим селфи, действительно выглядящим грустным и растерянным, когда на заднем плане проигрываются титры для «Слов и картинок». Увы, я работаю в среде, управляемой словами, поэтому, чтобы сравняться с этой картинкой, мне нужно 950 слов.
Приравнивание слов к изображениям является основным сюжетом «Слов и картинок». Два учителя программы с отличием средней школы наблюдают за студенческой дискуссией о том, что важнее, изображения или письменное слово. В процессе учителя влюбляются. Это звучит как романтическая комедия с небольшим весом, пока вы не обнаружите, что один учитель настолько отталкивает, что вы начинаете противиться отношениям. Добавляя оскорбление к травме, самим дебатам дается мало экранного времени для развития.

Реклама
У
«Слова и картинки» есть сценарий, которым я очень восхищаюсь, подходящие актеры, которые мне нравятся, и интригующий сюжет. Романтические комедии — самый сложный жанр, который можно безошибочно использовать, но режиссер Фред Шеписи создал две удачные: «I.Q.», которая мне понравилась, и «Роксанна», которую я обожаю. Клайв Оуэн обладал плутовским обаянием в «Двойственности», а Жюльетт Бинош представила тот небольшой убедительный роман, который должен был быть в «Английском пациенте». Как писатель, чье умение рисовать делает доктора Сьюза похожим на Фрэнка Миллера, я был полностью настроен на слова, чтобы выиграть большие дебаты.
К сожалению, «Words and Pictures» не передает оба титульных существительных. Сценарий Джеральда Ди Пего («Феномен») полон некачественных диалогов, одномерных персонажей, сцен, которые принадлежат другому фильму, других сцен, которые должны быть в мусоре, многочисленных грехов ромкома клише и искаженного, сталкерского представление о том, что представляет собой романтика. Когда в представлении героя выражение нежности к героине звучит как «бессердечная ледяная сука», можно задаться вопросом, что бы он сказал, если бы разозлился на нее.

Направление Шеписи совершенно лишено его обычного стиля. Эд Гонсалес из журнала Slant Magazine метко описывает это как «неожиданную халтуру типа «наведи и снимай». Камера Шеписи так же безразлична к этим людям, как и мы; должна быть дюжина одинаковых кадров Бинош, рисующего шваброй дворника, и столько же кадров Оуэна, стоящего вокруг и пьющего из наполненного известью стакана. Последовательности в классе плоские и статичные, даже когда Оуэн кричит на свой класс, чтобы напугать их. Даже кульминационная «битва» снята максимально пресно, что вполне уместно для сопровождающей ее объемной, ошибочной речи.

Профессии артистов всегда использовались Голливудом как психологическое обозначение. Учитель английского языка Оуэна, Джек Маркус, публикуется, что автоматически делает его высокомерным пьяницей. Это прочно в рулевой рубке Оуэна — он хорошо сыграл Хемингуэя в сериале HBO «Хемингуэй и Гелхорн», — но, в отличие от папы, Джеку Маркусу вообще не хватает очарования. Он напористый, грубый, подлый, хулиган, потенциальный шантажист и плагиатор. Когда персонаж угрожает ударить его ногой в фамильные драгоценности, вы надеетесь, что она это сделает. Когда он предстает перед школьным советом, чтобы бороться за свою работу после многочисленных пьяных инцидентов, его рыцарем в сияющих доспехах является его соперница по дебатам, мисс Дельсанто (Бинош).

Реклама
Мисс Дельсанто перевели из другой школы. Она известный, успешный художник, что автоматически делает ее отчужденной и холодной. Она постоянно требует совершенства, не утруждая себя объяснением того, как ее ученики могут его достичь. Как и все кинохудожники, она измучена творчески, но, по крайней мере, у нее есть веское оправдание в виде ревматоидного артрита, лишившего ее способности рисовать. Маркус сразу же вызывает у нее неприязнь, и освежение первоначального увольнения мисс Дельсанто уступает место утомленному старому клише о том, что мы влюбляемся в неряшливого пьяного осла, которого мы должны любить по умолчанию.
Это идея Маркуса объявить «войну» художественному классу Дельсанто, потому что она предпочитает живопись литературе.
Он вербует свой класс английского языка, некоторые из которых также учатся в классе мисс Дельсанто, чтобы помочь ему в этой игре. Концепция слов и картинок реализована плохо, и без этих дебатов не должно быть никакого фильма. Тем не менее, фильм существует из-за длинных отрывков, ни разу не упомянув об этом аспекте сюжета.
Вместо этого ненужный сюжет о сексуальных домогательствах подростков проводит непреднамеренную параллель между тревожными домогательствами и отношениями между Маркусом и мисс Дельсанто. Звездный ученик Маркуса, Суинт (Адам ДиМарко), каждую свободную минуту пытается завязать отношения со звездной ученицей мисс Дельсанто, Эмили (Валери Тиан). Он делает это, безжалостно приставая к ней, обзывая ее такими именами, как «димсам» и другими азиатскими стереотипами. (Является ли то, что белый персонаж обращается к азиатам как к блюдам из китайского меню на вынос, — это новая тенденция в сценарном искусстве? ПРЕКРАТИТЕ ЭТО!) Когда в очень эффектной сцене Эмили в отчаянии кричит, чтобы оставить ее в покое, Суинт прибегает к рисованию.
ее грязную фотографию, которую он затем использует как инструмент киберзапугивания.
Это должно было быть очко «набрано» за картинки? Слова Свинта так же эффективно причиняли мучения. Я задавался вопросом, что я должен извлечь из этого, пока не увидел реакцию Маркуса в конце фильма. Когда отношения Маркуса с мисс Дельсантос выходят из-под контроля, как это и должно быть в романтической комедии, он становится таким же раздражительным и преследователем, как Суинт. Я сомневаюсь, что это было намерением создателей фильма, но так оно и было.
В этом фильме есть один элемент, который работает очень хорошо. Алкоголизм Маркуса сильно повлиял на его отношения с сыном. Их разговоры поразят любого, кто когда-либо жил с алкоголиком. Выражение раздражения на лице сына Маркуса звучало правдоподобно — это были чувства, которые я хорошо знал. Но как бы ни были хороши эти несколько сцен, «Слова и картинки» не могут справиться с изменением тона. Как будто киномеханик на двойном показе «Дней вина и роз» и «Сэру с любовью» случайно перепутал барабаны.

А как же дебаты, спросите вы? Вы будете часто спрашивать об этом во время «Слов и картинок». Ответ не стоит ждать.
Реклама
Оди Хендерсон
Оди «Одиенатор» Хендерсон проработал более 33 лет в сфере информационных технологий. Он ведет блоги Big Media Vandalism и Tales of Odienary Madness. Прочитайте его ответы на наш вопросник о любви к кино здесь.
Сейчас играет
Фильмы
Слова и картинки (2014)
Рейтинг PG-13 для сексуальных материалов, включая обнаженные зарисовки, язык и некоторые тематические материалы для взрослых
111 минут
Литой
Клайв Оуэн как Джек Маркус
Жюльет Бинош как Дина Дельсанто
Валери Тиан как Эмили