Цитаты Конфуция о работе, образовании, государстве
Цитаты Конфуция про работу и образования, про государство собраны в этой статье.
Цитаты Конфуция о работе
Найдите работу, в которую влюбитесь, и вам больше не придётся трудиться ни одного дня в жизни.
Работай над очищением твоих мыслей. Если у тебя не будет дурных мыслей, не будет и дурных поступков.
Конфуций: цитаты о воспитании и образовании
В древности люди учились для того, чтобы совершенствовать себя. Ныне учатся для того, чтобы удивить других.
Учись, словно не можешь обрести и будто опасаешься утратить.
Три пути ведут к знанию: путь размышления — это путь самый благородный, путь подражания — это путь самый легкий и путь опыта — это путь самый горький.
Учение без размышления бесполезно, но и размышление без учения опасно.
Владеть собой настолько, чтоб уважать других, как самого себя, и поступать с ними так, как мы желаем, чтобы с нами поступали, — вот что можно назвать учением о человеколюбии.
Учитесь так, словно вы постоянно ощущаете нехватку своих знаний, и так, словно вы постоянно боитесь растерять свои знания.
Драгоценный камень нельзя отполировать без трения. Также и человек не может стать успешным без достаточного количества трудных попыток.
Есть три ошибки в общении людей: первая — это желание говорить прежде, чем нужно; вторая — застенчивость, не говорить когда это нужно; третья — говорить, не наблюдая за вашим слушателем.
Даже в обществе двух человек я непременно найду, чему у них поучиться. Достоинствам их я постараюсь подражать, а на их недостатках сам буду учиться.
Цитаты Конфуция о государстве и обществе
Когда государство управляется согласно с разумом, постыдны бедность и нужда; когда государство не управляется согласно с разумом, то постыдны богатства и почести.
(Стыдно быть бедным и занимать низкое положение, когда в государстве царит закон; равно стыдно быть богатым и знатным, когда в государстве царит беззаконие.)
В стране, где есть порядок, будь смел и в действиях, и в речах. В стране, где нет порядка, будь смел в действиях, но осмотрителен в речах.
«Когда имущество сосредоточено в одних руках – народ рассеивается. Когда имущество распределяется – народ объединяется».
Как на небе не может быть двух солнц, так и у народа не может быть двух правителей!
Соотношение между правителем и народом таково: император — «всадник», чиновники и законы — «узда» и «вожжи», народ — «лошадь». Чтобы хорошо управлять лошадьми, нужно правильно их взнуздывать, нужно ровно держать вожжи и стимул, следует соразмерять силы лошадей и наблюдать за согласным бегом последних; при этих условиях правителю можно не издавать ни одного звука, вовсе не хлопать вожжами и не подстрекать стимулом — лошади сами собой побегут.
Высказывания, цитаты и афоризмы Конфуция
Настоящее имя человека, которого в Европе знают как Конфуция, — Кун Цю, вместе с тем в литературе можно нередко увидеть и такие варианты, как Кун-цзы, Кун Фу-Цзы или просто Цзы, что означает «учитель». Конфуций – великий древний китайский философ, мыслитель, мудрец, основатель философской системы, получившей название «конфуцианство». Его учение стало значимым фактором духовного, политического развития Китая, Восточной Азии, среди всех мыслителей древнего мира ему принадлежит статус одного из величайших. В основе учения Конфуция лежала естественная человеческая потребность в счастье, рассматривались разносторонние вопросы жизненного благополучия и этики.
Родился Конфуций приблизительно в 551 до н. э. в Цюйфу (современная провинция Шаньдун) и являлся потомком аристократического обедневшего рода, сыном пожилого чиновника и его молоденькой наложницы. С детских лет он познал, что такое тяжелая работа и нужда. Трудолюбие, любознательность и осознание необходимости быть человеком культурным сподвигли его идти по пути самообразования и самосовершенствования. Работал в юности смотрителем складов и госземель, однако призвание его было в другом — в том, чтобы учить других. Он начал заниматься этим в 22 года, стал первым частным китайским учителем, а впоследствии снискал славу самого знаменитого педагога в Поднебесной. В открытую им частную школу принимали учеников без оглядки на их материальное состояние и благородство происхождения.
Высказывания, цитаты и афоризмы Конфуция
• Благородные люди живут в согласии с другими людьми, но не следуют за другими людьми, низкие следуют за другими людьми, но не живут с ними в согласии.
• Когда пути неодинаковы, не составляют вместе планов.
• Мудрый не знает волнений, человечный не знает забот, смелый не знает страха.
• Мы доверяем своим глазам — но им нельзя верить; мы полагаемся на свое сердце — но и на него не стоит полагаться. Запомните же, ученики: поистине нелегко познать человека!
• Благородный муж в душе безмятежен. Низкий человек всегда озабочен.
• Люди в древности не любили много говорить. Они считали позором для себя не поспевать за собственными словами.
• Люди хотят для себя богатства и славы; если то и другое нельзя обрести честно, следует их избегать.
• Молчание — великий друг, который никогда не изменит.
• Мудрец стыдится своих недостатков, но не стыдится исправить их.
• Благородный муж винит себя, малый человек винит других.
• Единственная настоящая ошибка — не исправлять своих прошлых ошибок.
• Если будешь чрезмерно усерден на службе, потеряешь расположение государя. Если будешь чрезмерно радушен в дружбе, потеряешь расположение друзей.
• Если в человеке естество затмит воспитанность, получится дикарь, а если воспитанность затмит естество, получится знаток писаний. Лишь тот, в ком естество и воспитанность пребывают в равновесии, может считаться достойным мужем.
• Если так мало знаем о жизни, что можем мы знать о смерти?
• Если сам прям, то всё исполнят и без приказания. А если сам не прям, то слушаться не будут, даже если им прикажут.
• Благородный муж в своей жизни должен остерегаться трех вещей: в юности, когда жизненные силы обильны, остерегаться увлечения женщинами; в зрелости, когда жизненные силы могучи, остерегаться соперничества; в старости, когда жизненные силы скудны, остерегаться скупости.
• Благородный муж думает о праведном пути и не думает о пропитании. Он может трудиться в поле — и быть голодным. Он может посвятить себя учению — и принимать щедрые награды. Но благородный муж беспокоится о праведном пути и не беспокоится о бедности.
• Благородный муж знает о своем превосходстве, но избегает соперничества. Он ладит со всеми, но ни с кем не вступает в сговор.
• Благородный муж не стремится есть досыта и жить богато. Он поспешает в делах, но медлит в речах. Общаясь с людьми добродетельными, он исправляет себя.
• В отношениях с друзьями советуй им делать лишь то, что они способны сделать, и веди их к добру, не нарушая приличий, но не пытайся действовать там, где нет надежды на успех. Не ставь себя в унизительное положение.
• В пятнадцать лет я обратил свои помыслы к учебе. В тридцать лет я обрел самостоятельность. В сорок лет я избавился от сомнений. В пятьдесят лет я познал волю неба. В шестьдесят лет я научился отличать правду от неправды. В семьдесят лет я стал следовать желаниям своего сердца.
• Давай наставления только тому, кто ищет знаний, обнаружив свое невежество. Оказывай помощь только тому, кто не умеет внятно высказать свои заветные думы. Обучай только того, кто способен, узнав про один угол квадрата, представить себе остальные три.
• Даже в обществе двух человек я непременно найду, чему у них поучиться. Достоинствам их я постараюсь подражать, а на их недостатках сам буду учиться.
• Благородный муж ни от кого не ожидает обмана, но когда его обманывают, он первый замечает это.
• Достаточно, чтобы слова выражали смысл.
• Достойный человек не идет по следам других людей.
• Благородный муж помогает людям увидеть то, что есть в них доброго, и не учит людей видеть то, что есть в них дурного. А низкий человек поступает наоборот.
• Благородный муж превыше всего почитает долг. Благородный муж, наделенный отвагой, но не ведающий долга, может пуститься в разбой.
• Благородный муж, привязанный к домашнему уюту, недостоин зваться таковым.
• Да не ослепляет тебя ни дружба насчет недостатков твоего друга, ни ненависть насчет хороших качеств твоего врага.
• Для народа человеколюбие нужнее, чем огонь и вода. Я видел, как от огня и воды погибали, но не видел, чтобы кто-нибудь погиб от человеколюбия.
• Благородный муж с достоинством ожидает велений неба. Низкий человек суетливо поджидает удачу.
• Благородный муж стойко переносит беды. А низкий человек в беде распускается.
• Благородный человек знает только долг, низкий человек знает только выгоду.
• Блажен тот, кто ничего не знает: он не рискует быть непонятым.
• Будучи вне дома, держите себя так, словно вы принимаете почетных гостей. Пользуясь услугами людей, ведите себя так, словно совершаете торжественный обряд. Не делайте другим того, чего себе не пожелаете. Тогда ни в государстве, ни в семье не будет недовольства.
• Будьте строги к себе и мягки к другим. Так вы оградите себя от людской неприязни.
• В древности люди учились для того, чтобы совершенствовать себя. Ныне учатся для того, чтобы удивить других.
• Владеть собой настолько, чтоб уважать других, как самого себя, и поступать с ними так, как мы желаем, чтобы с нами поступали, — вот что можно назвать учением о человеколюбии.
• В стране, где есть порядок, будь смел и в действиях, и в речах. В стране, где нет порядка, будь смел в действиях, но осмотрителен в речах.
• Добродетель не останется в одиночестве. У нее обязательно найдутся соседи.
• Достойный человек не может не обладать широтой познаний и твердостью духа. Его ноша тяжела, а путь его долог. Человечность — вот ноша, которую несет он: разве она тяжела? Только смерть завершает его путь: разве он долог?
• Если у вас есть возможность явить милосердие, не пропускайте вперед даже учителя.
• Если у тебя не будет дурных мыслей, не будет и дурных поступков.
• Если человек тверд, решителен, прост и несловоохотлив, то он уже близок к человечности.
• Жаловаться на неприятную вещь — это удваивать зло; смеяться над ней — это уничтожить его.
• Из всех преступлений самое тяжкое — это бессердечие.
Изощренные слова губят добродетель. Несдержанность в мелочах погубит великое дело.
• Истинно человечный муж добивается всего собственными усилиями.
• Каждый может стать благородным мужем. Нужно только решиться им стать.
• Каждый ошибается в зависимости от своей пристрастности. Вглядись в ошибки человека — и познаешь степень его человечности.
• Как можно иметь дело с человеком, которому нельзя доверять? Если в повозке нет оси, как можно в ней ездить?
• Как мы можем знать, что такое смерть, когда мы не знаем еще, что такое жизнь?
• К молодым людям нельзя относиться свысока. Очень может быть, что, повзрослев, они станут выдающимися мужами. Только тот, кто ничего не достиг, дожив до сорока или пятидесяти лет, не заслуживает уважения.
• Когда государство управляется согласно с разумом, постыдны бедность и нужда; когда государство не управляется согласно с разумом, то постыдны богатство и почести.
• Когда исходят лишь из выгоды, то множат злобу.
• Когда не знаешь слов, нечем познавать людей.
• Наблюдайте за поведением человека, вникайте в причины его поступков, приглядывайтесь к нему в часы досуга. Останется ли он тогда для вас загадкой?
• Не беспокойся о том, что люди тебя не знают, но беспокойся о том, что ты не знаешь людей.
• Не беспокойся о том, что у тебя нет высокого чина. Беспокойся о том, достоин ли ты того, чтобы иметь высокий чин. Не беспокойся о том, что тебя не знают. Беспокойся о том, достоин ли ты того, чтобы тебя знали.
• Не жалуйся по поводу того, что на крыше соседа лежит снег, если ваш собственный порог не очищен.
• Не имей друзей, которые уступали бы тебе в моральном отношении.
• Некто спросил: «Правильно ли говорят, что за зло нужно платить добром?» Учитель сказал: «А чем же тогда платить за добро? За зло надо платить по справедливости, а за добро — добром».
• Нелегко встретить человека, который, отдав учению три года жизни, не мечтал бы занять высокий пост.
• Не огорчаюсь, если люди меня не понимают, — огорчаюсь, если я не понимаю людей.
• Не печалься о том, что никто не знает тебя, а стремись быть тем, кого могут знать.
• Не поговорить с человеком, который достоин разговора, — значит потерять человека. А говорить с человеком, который разговора недостоин, — значит терять слова. Мудрый не теряет ни людей, ни слов.
• Не происходит изменений лишь с высшей мудростью и низшей глупостью.
• Не познав судьбы, нельзя стать благородным мужем. Не познав должного, нельзя обрести опору в жизни. Не научившись понимать истинный смысл слов, нельзя знать людей.
• Не усвоив приличий, не утвердишься.
• Ныне почитать родителей — это значит уметь кормить. Но и лошади, и собаки могут тоже получить пропитание. Как же отличить одно от другого, если не будет самой почтительности?
• Однажды Конфуций проезжал неподалеку от горы. Какая-то женщина в голос рыдала над могилой. Склонившись в знак почтения на передок колесницы, Конфуций слушал ее рыдания. А затем послал к той женщине своего ученика, и тот спросил ее: — Вы так убиваетесь — похоже, скорбите не впервой?
— Так оно и есть, — ответила женщина. — Когда-то от когтей тифа погиб мой свекор. После от них же погиб мой муж. А теперь вот от них погиб и мой сын.
— Отчего же вы не покинете эти места? — спросил Конфуций.
— Здесь нет жестоких властей, — ответила женщина.
— Запомни это, ученик, — сказал Конфуций. — Жестокая власть свирепее тигра.
Оценивая мирские дела, благородный муж ничего не отвергает и не одобряет, а все меряет справедливостью.
• Перед человеком к разуму три пути: путь размышления — это самый благородный; путь подражания — это самый легкий; путь личного опыта — самый тяжелый путь.
• Плати за зло чистосердечием, а за добро плати добром.
• Полезные друзья — это друг прямой, друг искренний и друг, много слышавший. Вредные друзья — это друг лицемерный, друг неискренний и друг болтливый.
• Попытайтесь быть хотя бы немного добрее — и вы увидите, что окажетесь не в состоянии совершить дурной поступок.
• По своим природным задаткам люди друг другу близки, а по своим привычкам друг от друга далеки.
• Посещать и слушать злых людей — это уже начало злого дела.
• Посылать людей на войну необученными — значит предавать их.
• Почтительность без знания должного превращается в самоистязание. Осторожность без знания должного превращается в трусость. Храбрость без знания должного превращается в безрассудство. Прямодушие без знания должного превращается в грубость. Если государь чтит родителей, то и простой люд будет человечным. Если господин не забывает старых друзей, то и слуги его не будут бездушными.
• Почтительный сын — это тот, кто огорчает отца и мать разве что своей болезнью.
• Превозмогать себя и возвращаться к должному в себе — вот что такое истинная человечность. Быть человечным или не быть — это зависит только от нас самих.
• Прекрасно там, где пребывает милосердие. Разве достичь мудрости, если не жить в его краях?
• При встрече с достойным человеком думай о том, как сравняться с ним. Встречаясь с низким человеком, присматривайся к самому себе и сам себя суди.
• Рядом с благородным мужем допускают три ошибки: с ним говорить, когда слова не доходят до него, — это опрометчивость; не говорить, когда слова до него дошли бы, — это скрытность; и говорить, не наблюдая за выражением его лица, — это слепота.
• Самые достойные мужи избежали оков целого света, за ними шли те, которые избежали привязанности к определенному месту, за ними — те, которые избежали соблазнов плоти, за ними — те, которые смогли избежать злословия.
• Секрет доброго правления: правитель да будет правителем, подданный — подданным, отец — отцом, а сын — сыном.
• Сердитый человек всегда полон яда.
• Слово должно быть верным, действие должно быть решительным.
• Служа отцу с матерью, увещевайте их как можно мягче. Если ваши советы не возымеют действия, будьте по-прежнему почтительны и смиренны. Даже если вы раздосадованы в душе, не высказывайте своего недовольства.
• Совершенный человек все ищет в себе, ничтожный — в других.
• Стрельба из лука учит нас, как надо искать истину. Когда стрелок промахивается, он не винит других, а ищет вину в самом себе.
• Строить правильно отношения труднее всего с женщинами и низкими людьми. Если приблизишь их к себе — они станут развязными, если удалишь от себя — возненавидят.
• С ученым, который, стремясь к истине, в то же время стыдиштся плохого платья и дурной пищи, не стоит рассуждать.
• Того, кто не задумывается о далеких трудностях, непременно поджидают близкие неприятности.
• Только истинно человечный человек способен и любить, и ненавидеть.
• Только самые мудрые и самые глупые не поддаются обучению.
• Тот, кто, дожив до сорока лет, вызывает лишь неприязнь, конченый человек.
• Тот, кто красиво говорит и обладает привлекательной наружностью, редко бывает истинно человечен.
• Тот, кто не может наставить к добру своих домашних, не может учиться сам.
• Тот, кто, обращаясь к старому, способен открывать новое, достоин быть учителем.
• Тот, кто учится не размышляя, впадет в заблуждение. Тот, кто размышляет, не желая учиться, окажется в затруднении.
• Уважать всякого человека, как самого себя, и поступать с ним, как мы желаем, чтобы с нами поступали, — выше этого нет ничего.
• Управляйте народом с достоинством, и люди будут почтительны. Относитесь к народу по-доброму, и люди будут трудиться с усердием. Возвышайте добродетельных и наставляйте неученых, и люди будут доверять вам.
• У сдержанного человека меньше промахов.
• Утром познав истину, вечером можно умереть.
• Учение без размышления бесполезно, но и размышление без учения опасно.
• Учись, словно не можешь обрести и будто опасаешься утратить.
• Учитель сказал: «Мое дело, кажется, безнадежно. Я еще не встретил человека, который, зная о своих ошибках, признал бы свою вину перед самим собой».
• Учитесь так, словно вы постоянно ощущаете нехватку своих знаний, и так, словно вы постоянно боитесь растерять свои знания.
• Учиться и, когда придет время, прикладывать усвоенное к делу — разве это не прекрасно!
nsportal.ru
Конфуцианское воспитание и образование
Если раннее конфуцианство, призывая учиться у древних, предполагало за каждым право самому размышлять, то теперь входила в силу доктрина абсолютной святости и непреложности древних канонов и мудрецов, каждого их слова. Чтобы служить задачам стабилизации государства, обеспечения надежности и безукоризненного функционирования его чиновничье-бюрократического аппарата, конфуцианство неминуемо должно было стать системой жестких канонов, каждый элемент которой строго определен, принят к сведению и неукоснительному исполнению. Добиться этого было тем более несложно, что за долгие века своего существования конфуцианские сочинения уже достаточно обросли толкованиями и комментариями, получившими силу традиции и авторитет давности. Став у руля правления страной, конфуцианство еще более решительно повернулось назад, лицом к прошлому. Не в будущем, неведомые дали которого едва ли могут предвещать что-либо достойное внимания, а в древности, в прошлом, был золотой век – именно он должен всегда служить образцом. Древние мудрецы все знали и умели, все постигли и решили, установили и завещали потомкам. Превзойти их невозможно и не следует пытаться, даже попытка такого рода – это кощунство, могущее привести к печальным последствиям.
Конфуцианство сумело занять ведущие позиции в китайском обществе, приобрести структурную прочность и идеологически обосновать свой крайний консерватизм, нашедший наивысшее выражение в культе неизменной формы. Соблюсти форму, во что бы то ни стало сохранить вид, не потерять лицо – все это стало теперь играть особо важную роль, ибо рассматривалось как гарантия стабильности.
Превращение конфуцианства в жесткую консервативную схему, имевшую заранее готовый и строго фиксированный ответ-рецепт для любого случая, оказалось очень удобным для организации управления огромной империей. Патерналистская оболочка умело камуфлировала жесткую руку чиновничье-бюрократического государства с его хорошо налаженной системой государственного контроля над обществом. Правителей империи реформированное конфуцианство вполне устраивало, но оно накладывало на них и определенные обязательства перед конфуцианской доктриной – обязательства, имевшие характер гарантии лояльности.
Опираясь на древние представления о Небе и высшей небесной благодати дэ, конфуцианство выработало постулат, согласно которому правитель получал божественный мандат (мин) на право управления страной лишь постольку, поскольку он был добродетельным – в конфуцианском смысле этого слова. Отступая от принятых норм (выражением чего были произвол власти, экономический упадок, социальный кризис, волнения и т. п.), правитель терял дэ и право на мандат. Более того, Мэн-цзы сформулировал даже тезис о праве народа на восстание против недобродетельного правителя и о насильственной смене мандата (гэ-мин – этим термином и ныне в Китае обозначается понятие «революция»), и этот тезис всегда служил суровым предостережением императорам, которые пытались отклоняться от конфуцианской нормы. На страже нормы бдительно стояли конфуцианские ученые-чиновники —наследники жрецов-чиновников шаньскочжоуского Китая, олицетворявшие единство и слитность высшей администрации и религиозно-идеологической власти. Воспроизводство этих ученых-чиновников превратилось в конфуцианском Китае в одну из важнейших задач государственного значения.
Начиная с эпохи Хань конфуцианцы не только держали в своих руках управление государством и обществом, но и заботились о том, чтобы конфуцианские нормы и ценностные ориентиры стали общепризнанными, превратились в символ «истинно китайского». Практически это привело к тому, что каждый китаец по рождению и воспитанию должен был прежде всего быть конфуцианцем. Это не означало, что каждый был знаком со всей суммой конфуцианских истин. Это означало другое: с первых шагов жизни каждый китаец в быту, в обращении с людьми, в исполнении важнейших семейных и
общественных обрядов и ритуалов действовал так, как это было санкционировано конфуцианскими традициями. И даже если со временем он усваивал кое-что иное и становился, например, даосом, буддистом, даже христианином – все равно, пусть не в убеждениях, но в поведении, обычаях, манере мышления, речи и во многом другом, часто подсознательно, он оставался конфуцианцем.
Воспитание начиналось с семьи, с малолетства, с приучения к культу предков и нормам сяо, к строгому соблюдению церемониала в семье и особенно на людях, в обществе. В простых крестьянских семьях конфуцианское образование часто этим и ограничивалось; в более зажиточных семьях детей учили грамоте, знанию письменных канонов, классических конфуцианских сочинений. При этом следует заметить, что многие пассажи из Шуцзин и Шицзин, изречения из Луньюй и тем более заповеди и нормы Лицзи распространялись изустно. Их знали все, грамотные и неграмотные, знали с детства. Понятно изложенные конфуцианцами, они превратились в афоризмы, порой в трюизмы, и сделались достоянием массы, которая легко восприняла эту соответствовавшую древним традициям писаную норму, придав ей значение Великого Закона.
Соответственно сильно возросли авторитет и социальный статус грамотеев. В стране возник небывалый культ грамотности, иероглифа, культ конфуциански образованных моралистов-начетчиков, ученых-чиновников, способных читать, понимать и толковать запечатленную в священных книгах мудрость. Слой грамотеев-интеллектуалов, сосредоточивших в своих руках монополию на знание, образование и управление, занял в Китае место, которое в других обществах занимали дворянство, духовенство и бюрократия вместе взятые.
Вся система образования в средневековом Китае была ориентирована на подготовку знатоков конфуцианства. Хорошее знание древних текстов, умение свободно оперировать изречениями мудрецов и, как вершина, умение писать сочинения, в свободном стиле излагавшие и комментировавшие мудрость древних, – такова была программа обучения в китайской школе, казенной и частной. На протяжении тысячелетий именно это считалось в Китае наукой, тогда как все дисциплины негуманитарного цикла, и особенно естествознание, не считались достойными серьезного внимания: ведь изучение всех прочих дисциплин, включая математику, в лучшем случае давало человеку определенные познания, но никогда не предоставляло ему привилегий. Изучение же священной конфуцианской науки открывало перед любым путь наверх, обеспечивало возможность сделать карьеру, добиться почестей, власти и богатства.
Дать сыну образование и вывести его «в люди» – мечта каждой семьи в Китае, но осуществить ее было нелегко. Следовало изучить несколько тысяч иероглифов и с их помощью уметь разбираться в сложных древних текстах, с их малопонятным письменным языком. На это уходили долгие годы упорного труда, да и давалась грамота далеко не всем. Следует заметить, однако, что облагодетельствовать и выучить бедного, но способного сородича считалось делом чести всей родни и сулило ей в случае успеха немало выгод, что обычно стимулировало благотворительность. В результате наиболее удачливые, способные и усидчивые ученики, имевшие достаточно сил, упорства, умения и терпения, могли овладеть всей суммой знаний, необходимых на конкурсных экзаменах.
Система экзаменов и сословие шэньши
Истоки системы конкурсного отбора восходят к чжоускому Китаю: правители царств были заинтересованы в выдвижении подходящих кандидатов на должности чиновников, о чем есть упоминания в источниках. Придя к власти в эпоху Хань (III в. до н. э. – III в. н. э.), конфуцианцы превратили конкурсные экзамены в главный, а позже фактически в единственный путь, который давал возможность войти в состав правящей элиты, должным образом подготовленной для управления страной в духе традиционных конфуцианских принципов. Начиная с эпохи Тан (VII-Х вв.) экзаменационная система выглядела – с
многочисленными вариациями – примерно следующим образом.
Подготовленные к экзамену на низшую степень – сю-цай —выпускники школ, а также самостоятельно изучавшие каноны соискатели ежегодно съезжались в уездный центр, где под бдительным надзором высокопоставленных чиновников проводился экзамен. В специально оборудованном помещении в одиночку и под строгим контролем каждый экзаменующийся в течение двух-трех суток должен был без книг и пособий, по памяти, написать небольшую поэму, сочинение по поводу какого-либо события в древности, а также трактат на отвлеченную тему. Конкурс был обычно суров, а квота жестка: степень получали 2–3 %, реже 5 % экзаменовавшихся, которые тем самым завоевывали желанное и высоко ценившееся право экзаменоваться на вторую степень – цзюйжэнь. Здесь требования были еще жестче, хотя круг вопросов оставался тем же.
Успешно прошедшие через эти испытания могли держать экзамен на высшую степень – цзиньши, проводившийся в столице раз в два-три года. За проведением его следили высшие сановники и сам император. Из тех, кто получил третью степень, черпались кадры для замещения ключевых постов в системе бюрократической администрации. Перед ними почти автоматически открывался путь к высоким должностям, почету, славе и богатству. Те, кто имел лишь две степени, этих прав не получали, но и они пользовались высоким престижем, являлись кандидатами на второстепенные должности, оказывали немалое политическое влияние в пределах своего уезда, обладали различными источниками кредита, особенно со стороны торговцев, которым всегда льстили знакомство, родство или хотя бы связи с высокопоставленными лицами. Даже обладатель одной только низшей степени, которых в стране было немало, чувствовал внимание и уважение со стороны соседей и родни, их готовность считаться с его мнением и пользоваться его советами и помощью со стороны местных властей.
Все обладатели степеней (частично также и огромная масса их соискателей) составляли в старом конфуцианском Китае особое сословие шэньши. Сословие шэньши всегда играло в Китае роль господствующего привилегированного класса, хотя никогда не было классом в точном смысле этого слова.
Каждый, кто проникал в слой шэньши, тем более получал хотя бы одну ученую степень, приобретал социальные и весьма ощутимые материальные привилегии. Поэтому шэньши были богатыми людьми, преимущественно землевладельцами (деньги в Китае почти всегда вкладывались в приобретение земель). Однако богатство само по себе не обеспечивало принадлежности к сословию, хотя сыну богатого было легче получить образование и оказаться в рядах шэньши. Кроме того, характерная для богатых семей практика – обилие сыновей и отсутствие принципа майората, из-за чего даже самое значительное имущество уже в третьем поколении исчислялось лишь сотыми его долями и становилось практически небольшим, – приводила к тому, что слой шэньши всегда был мобилен. Одни, более удачливые и упорные, вливались в него, другие, получившие в наследство небольшую часть имущества отца или деда и сами не преуспевшие в учении и сдаче конкурсных экзаменов, оказывались за его пределами. Ни конфуцианство как господствующая идеология, ни система политической администрации империи от этого ни в коей мере не страдали. Напротив, регулярное естественное обновление слоя шэньши за счет упорных, способных и честолюбивых новых его членов способствовало тому, что ключевые позиции в китайской империи обычно оказывались в руках действительно понаторевших в своем деле ученых-конфуцианцев, для которых незыблемость существующего строя была гарантией их личного успеха и процветания.
Конфуцианцы в истории Китая
Конфуцианцы и рекрутировавшиеся из их числа чиновники обычно эффективно управляли всей огромной империей за исключением тех периодов, когда Китай находился в состоянии кризиса и центральная власть заметно ослабевала. В периоды кризисов с особой
силой проявлялась весьма характерная закономерность: мздоимство и коррупция, никогда не исчезавшие, но в периоды эффективного функционирования центральной власти находившиеся в определенных рамках и официально весьма строго преследовавшиеся, расцветали пышным цветом. Это обычно бывало дополнительным фактором, способствовавшим углублению кризиса. Но именно в периоды упадка и развала империи в среде чиновничества и шэньши всегда отыскивались популярные деятели, которые находили в себе мужество пойти против течения и резко обличали пороки современного им общества. При этом они руководствовались не только интересами страдающего народа; гораздо более они были озабочены нелегкой задачей спасти готовый рухнуть порядок вечных и священных принципов конфуцианского государства.
Призывы этих «честных чиновников» (как они официально именуются в китайской конфуцианской историографии) обычно не мешали кризису идти своим чередом. Однако их деятельность отнюдь не была бесполезной. Некоторые из них присоединялись к восставшим крестьянам и даже становились во главе движения, а в случае его удачи – советниками нового императора. Кроме того, сам факт социального протеста со стороны конфуцианцев в суровую для Китая годину немало способствовал процветанию и популярности конфуцианства в целом. Во-первых, своими обличениями и участием в народных восстаниях они как бы практически реализовывали тезис о добродетельности императора и смене мандата: недостойный правитель, доведший страну до катастрофы, терял власть, которая при их помощи и участии попадала в руки достойного. Во-вторых, после смерти «честных чиновников», особенно если они становились жертвой репрессий со стороны правителя, деяния и личности их обрастали легендами, а эти легенды поддерживали в народе культ мудрых и добродетельных, справедливых и заботливых конфуцианских ученых-чиновников.
Культ этот всегда был очень заметен в Китае. Не аристократ или священник, не дворянин-рыцарь или офицер-дуэлянт, а именно ученый-чиновник, грамотей-начетчик всегда был социальным идеалом в старом Китае. Вся направленность социальных устремлений, весь импульс жизни, все личные желания каждого честолюбивого китайца концентрировались на этом: в многочисленных новеллах и романах, драмах и стихах основная сюжетная линия почти всегда так или иначе была связана с темой бедного студента, который благодаря терпению, труду, стараниям и способностям преодолел все препятствия, успешно сдал экзамены, получил должность и оказался на вершине почета, славы и богатства. При этом речь шла не просто о грамотности, образованности и причастности к власти. Мудрость шэньши опиралась в конечном счете на священные конфуцианские каноны, которые в своей сумме считались сокровищницей обожествленных истин. Каждый причастный к этим истинам даже внешне, по формальным признакам, резко отличался от простого народа.
Культ формы в конфуцианстве
Понятие «китайские церемонии» затрагивает жизнь и быт каждого китайца – ровно настолько, насколько каждый китаец в старом Китае был причастен к конфуцианству. В этом смысле церемониальные нормы можно было бы сопоставить с религиозными: подобно тому, как в рамках иных религий все детали ритуала обычно бывали известны лишь посвященным из числа духовенства, знание всего комплекса церемоний было привилегией ученыхчиновников и шэньши.
Среди этого образованного слоя тщательное соблюдение всех церемоний и деталей этикета, регламента в поступках, движениях, одежде, украшениях, выезде и т. п. не только было естественным и обязательным отличительным признаком, но и считалось условием престижа, критерием образованности. Подчеркнутым соблюдением всех условностей и формальностей шэньши стремились как бы лишний раз обозначить ту границу, которая отделяла их от неграмотной массы китайцев, знакомых с церемониалом лишь в самых общих чертах. Шэньши и чиновники особенно долго и тщательно соблюдали траур по умершим
studfiles.net
ЗОЛОТЫЕ цитаты об образовании и афоризмы об обучении
12.10
Представляем вашему вниманию подборку самых лучших афоризмов и цитат об образовании. Здесь есть как современные цитаты, так и классические. Каждый найдет для себя интересные афоризмы, которые направят на правильные размышления и действия.
Часть 1: цитат об образовании
Детей надо учить тому, что пригодится им, когда они вырастут.
Аристипп
Природа так обо всем позаботилась, что повсюду ты находишь, чему учиться.
Леонардо да Винчи
Мы учимся, увы, для школы, а не для жизни.
Сенека
Образование – то, что остается после того, когда забывается все, чему учили.
А. Эйнштейн
Человек не может по-настоящему усовершенствоваться, если не помогает усовершенствоваться другим.
Диккенс Ч.
Мы должны сами верить в то, чему учим наших детей.
Вудро Вильсон
Только самые мудрые и самые глупые не поддаются обучению.
Конфуций
Научиться можно только тому, что любишь.
Гёте И.
Я никогда не позволял, чтобы мои школьные занятия мешали моему образованию.
Марк Твен
Не стыдись учиться в зрелом возрасте: лучше научиться поздно, чем никогда.
Эзоп
Часть 2: цитат об образовании
Учитель должен обращаться не столько к памяти учащихся, сколько к их разуму, добиваться понимания, а не одного запоминания.
Федор Иванович Янкович де Мариево
Ребенок, получивший образование только в учебном заведении, необразованный ребенок.
Джордж Сантаяна
Чтобы воспитывать другого, мы должны воспитать прежде всего себя.
Николай Васильевич Гоголь
Учитель не тот, кто учит, а тот, у кого учатся.
Анатолий Михайлович Кашпировский
Знания, за которые платят, запоминаются лучше.
Рабби Нахман
Педагог — это тот человек, который должен передать новому поколению все ценные накопления веков и не передать предрассудков, пороков и болезней.
Анатолий Васильевич Луначарский
Чтобы быть хорошим преподавателем, нужно любить то, что преподаешь, и любить тех, кому преподаешь.
В. Ключевский
Признак хорошего образования — говорить о самых высоких предметах самыми простыми словами.
Ралф Уолдо Эмерсон
Некоторые идут в университет, чтобы научиться думать, но большинство — чтобы научиться тому, что думают профессора.
Настоящий учитель — не тот, кто тебя постоянно воспитывает, а тот, кто помогает тебе стать самим собой
Михаил Аркадьевич Светлов
Часть 3: цитат об образовании
Люди в тысячу раз больше хлопочут о приобретении богатства, чем об образовании ума и души, хотя то, что есть в человеке, для нашего счастья несомненно важнее того, что есть у человека.
А. Шопенгауэр
Великая цель образования — не только знания, но и прежде всего действия.
Н.И. Мирон
Образование не может быть собственно целью.
Ханс Георг Гадамер
И воспитание, и образование нераздельны. Нельзя воспитывать, не передавая знания, всякое же знание действует воспитательно.
Л.Н. Толстой
Сколько б ты ни жил, всю жизнь следует учиться.
Сенека
Надо много учиться, чтобы знать хоть немного.
Монтескье
Ученик никогда не превзойдет учителя, если видит в нем образец, а не соперника.
Белинский В. Г.
В древности люди учились для того, чтобы совершенствовать себя. Ныне учатся для того, чтобы удивить других.
Конфуций
Человек, который ничего не читает, образованнее того, кто не читает ничего, кроме газет.
Т. Джефферсон
Школа готовит нас к жизни в мире, которого не существует.
Альбер Камю
Часть 4: цитат об образовании
Учение в счастии человека украшает, в несчастии же служит прибежищем.
Суворов А. В.
Книжная ученость — украшение, а не фундамент.
Мишель Монтень
Образование придает человеку достоинство, да и раб начинает сознавать, что он не рожден для рабства.
Дидро Д.
Ученье без размышления бесполезно, но и размышление без ученья опасно.
Конфуций
Чему бы ты ни учился, ты учишься для себя.
Петроний
Давай наставления только тому, кто ищет знаний, обнаружив свое невежество. Оказывай помощь только тому, кто не умеет внятно высказать свои заветные думы. Обучай только того, кто способен, узнав про один угол квадрата, представить себе остальные три.
Конфуций
Ничему тому, что важно знать, научить нельзя, — все, что может сделать учитель, это указать дорожки.
Олдингтон Р.
Тот, кто склонен противоречить и много болтать, не способен изучить то, что нужно.
Демокрит
Предметы, которым обучают детей, должны соответствовать их возрасту, иначе является опасность, что в них разовьется умничанье, модничанье, тщеславие.
Кант И.
Образование — лицо разума.
Кей-Кавус
Ученик, который учится без желания, — это птица без крыльев.
Саади
Не нужно доказывать, что образование — самое великое благо для человека. Без образования люди грубы, и бедны, и несчастны.
Чернышевский Н. Г.
Если вы знаете какие-нибудь интересные афоризмы и цитаты об образовании, то пишите в комментариях.
Читайте также
www.poznaysebia.com
Цитата № 20103 — Конфуций об обучении. Лучшие высказывания автора
Только самые мудрые и самые глупые не поддаются обучению.
Цитаты об обучении
Людей учить трудно, а морочить легко.
Думаю, что всё мало-мальски ценное, чему я научился, приобретено мною путём самообразования.
Век живи — век учись, и дураком помрёшь.
Лучше изучить лишнее, чем не изучить ничего.
Нужно жить и учиться, но пока научишься, жить уже поздно.
Студенты быстро усваивали материал, писали контрольные и с легким сердцем забывали пройденное. Как и прочие молодые, здоровые организмы, они быстро освобождались от всего вредного, раздражающего или просто надоедливого. Разумеется, они освобождались и от всего полезного, стимулирующего мысль или дающего пищу для размышлений. Об этом, возможно, стоило бы пожалеть, но такова уж неизбежная сторона процесса образования, с которой должен свыкнуться всякий преподаватель.
Учительство — не утраченное искусство, но уважение к учительству — утраченная традиция.
Искусство обучения есть искусство будить в юных душах любознательность и затем удовлетворять её.
Гуманисты утверждают, что процесс обучения протекает наиболее успешно при наличии у ребенка интереса и желания. Верно. Но как сделать так, чтобы этот интерес и желание у него появились? В этом и есть вся суть вопроса, на который до сих пор нет вразумительного ответа.
Век живи — век учись, и ты наконец достигнешь того, что, подобно мудрецу, будешь иметь право сказать, что ничего не знаешь.
Другие темы цитат
time365.info
Глава 4 Образование Конфуция. Конфуций. Первый учитель Поднебесной [litres]
Глава 4
Образование Конфуция
Конфуций вспоминал, что в пятнадцать лет (в 538 году до н. э.) он устремил свою волю к учению. Однако в «Изречениях» и в других доступных нам источниках почти ничего не сказано о том, кем был его учитель, чему и как он обучал Конфуция. Возможно, приведенная ниже история не заслуживает доверия, поскольку была записана после смерти Конфуция, после того, как он снискал себе славу ученого. Аристократ, некий Гунсунь Чао из царства Вэй, спросил Цзы Гуна, одного из самых известных учеников Конфуция, у кого учился его наставник. В ответ Цзы Гун объяснил, что прежний Путь основателей Чжоу, совершенномудрых царей Вэнь-вана и У-вана, пришел в упадок, но не пропал полностью; он сохранился среди людей, причем достойные запомнили великое в нем, а мелкие и недостойные – неважное и второстепенное. И все же и то и другое – части Пути. В таком случае «куда бы мог пойти наш Учитель, чтобы у него не было возможности учиться? И разве нуждался он в постоянном наставнике?» Другими словами, Конфуций мог учиться – и учился – в любой ситуации, у любых людей, не нуждаясь в отдельном наставнике, который постоянно обучал бы его.
В те времена был широко распространен обычай, согласно которому знатные люди приглашали для обучения своих сыновей специального постоянного учителя. Такие наставники в чем-то напоминали современных домашних учителей-гувернеров. Поэтому человек, который расспрашивал Цзы Гуна об учителе Конфуция, считал само собой разумеющимся, что ученый с такой репутацией должен был приобрести свои познания у какого-то известного наставника. Чтобы опровергнуть этот стереотип, Цзы Гун отвечал, что Конфуций узнал о Пути Вэнь-вана и У-вана не от учителей: этот Путь не был записан в форме единого систематизированного теоретического корпуса текстов. Скорее Путь представлял собой нечто добытое и усвоенное им из традиций, еще сохранявшихся в современном ему обществе и в какой-то степени живших в каждом отдельном человеке.
В «Изречениях» зафиксировано такое наставление, данное Конфуцием своим ученикам: «В доме вы должны быть почтительны к родителям; на улице должны уважать старших – быть осмотрительными и достойными доверия, простирать свою любовь на все человечество и дружить с добрыми. Используйте силы, остающиеся после выполнения этих правил, для изучения писаний». Другими словами, только когда ученик может действовать согласно таким канонам поведения, ему следует читать и изучать тексты, в которых бы отразился Путь царей древности. Кроме того, Конфуций говорил: «Благородный муж не стремится наедаться досыта или жить безбедно; в действиях прилежен, в речах осмотрителен, он исправляется, взяв за образец тех, кто знает Путь. Такого человека можно поистине назвать любящим учение».
Итак, в большей мере для него была важна практика нравственного действия, чем его теория. Обращаясь к тем, кто искал его наставлений, он не столько развивал этическую теорию, сколько критически оценивал определенные поступки, которые уже были совершены. В его школе не требовалось тщательное внимание к процессу обучения; он ограничивался тем, что время от времени просто выслушивал мнения своих учеников. В этом отношении Цзы Гун был прав, когда доказывал, что Конфуций не нуждался в постоянном наставнике: осиротевший сын воина просто не мог признать своим учителем какого-нибудь известного ученого и специально учиться у него.
На протяжении периода Чуньцю частью социальной организации служилых и людей более высокого ранга была группировка по пяти дворовых хозяйств в небольшое местное объединение: пять таких пятидворок составляли селение, а четыре селения снова составляли группу, которую называли кланом. Пять кланов составляли объединенную деревню, пять деревень – районную общину, и, наконец, пять таких общин были организованы в самую большую единицу – уезд. Первоначально это были общности основного местного населения, образованные на территориальной основе с оборонительными и религиозными целями. Каждая из них утверждала своих старейшин в качестве учителей, – существовал административный механизм, в рамках которого все дети на территории данной общности должны были пройти обучение, длившееся определенный срок. Школы учреждались в деревенских ассоциациях (группах из пяти кланов), и когда Конфуций говорил, что в пятнадцать лет он устремил свою волю к учению, то подразумевал, что он поступил в такую местную школу. Образование в этих местных школах, вверенное старейшинам сообщества, заключалось, по-видимому, в обучении религиозному церемониалу, связанному со служением божествам клана, и правилам поведения, которых придерживались во время круглогодичной деятельности. Нормы общения того времени требовали большого уважения к старшим. Правила поведения на пиршестве, проводившемся по поводу празднеств в честь клановых божеств в сельских общинах – «деревнях» и «уездах», – были зафиксированы конфуцианцами в качестве одной из глав «Книги церемоний и ритуала» («И ли») под названием «Ритуал винопития в местной общине». Луские ученые следовали этому церемониальному образцу даже во времена правления династии Хань. В «уездах» основная часть ритуала совершалась молодежью. Поэтому старейшин приглашали принимать участие в праздниках и просили вспомнить события прошлого, предания о которых передавались в общине изустно. Фактически это было одной из целей церемонии. Целью элементарного образования в уездных школах было обучение молодежи правилам почтительного служения старшим и знакомство с историей общности, которой были посвящены наставления старейшин, – короче говоря, такое образование должно было дать им возможность сделаться полноценными взрослыми членами общины.
В возрасте пятнадцати лет Конфуций, вероятно, поступил в такую начальную школу, и старейшины учили его тому, что считалось необходимым, чтобы стать хорошим членом их сообщества. Обучение сводилось к назидательным историям, передававшимся из поколения в поколение на протяжении всей истории деревни.
Лу, находившееся очень далеко к востоку от культурного центра Хэнаньской равнины, в прошлом не играло сколько-нибудь важной роли на сцене межгосударственных войн в Китае и, по сравнению с другими княжествами, жило в относительном спокойствии. Но теперь через его территорию пролегал маршрут наступательных походов недавно возникшего к югу от него княжества У. Кроме того, внутри Лу существовало противостояние правителя и аристократических семей, и в конце концов волнения в обществе достигли высшей точки, когда правителю пришлось бежать в соседнее государство Ци. Такие опасности, и внешние и внутренние, не могли не затронуть и спокойные окрестности; и, конечно, они произвели впечатление на сознание молодого и впечатлительного Конфуция. Он, вероятно, поднял глаза, взглянул далеко за пределы стен его родного государства – и ощутил глубокое страдание, созерцая судьбу народа всего Китая.
Поделитесь на страничкеСледующая глава >
history.wikireading.ru
Конфуций о просвещении
УДК 340.15:92
Страницы в журнале: 166- 170
А.Ф. Шелухин,
кандидат юридических наук, доцент, зав. кафедрой гражданского права и гражданского процесса Института политики, права и социального развития МГГУ им. М.А. Шолохова Россия, Москва [email protected]
Всегда хорошо там, где есть человечность (мораль, человеколюбие)
Конфуций
Исследуются взгляды Конфуция на процесс просвещения населения; на необходимость обучения как общества в целом, так и правителей; на важность самообразования и проведения активной работы по воспитанию нравственного, культурного гражданина, осознающего свою роль в обществе, в высших учебных заведениях.
Ключевые слова: просвещение, мудрец, жизнь, учение, общество, ученик, мудрость, знание.
Условия, в которых начал свою общественную деятельность Конфуций, были крайне неблагоприятными. Множество мелких владений в Китае стремились расширить свои границы за счет захвата земель соседей, на этой почве процветали распри, выливавшиеся в войны.
Выработанные ранее в народе культурные ценности почти позабылись, а религия пришла в упадок. Сильные притесняли слабых. Люди ходили толпами из одной земли в другую в поисках пищи, превращаясь в бродяг. В обществе еще поддерживалось мнение о необходимости образования населения через общественные школы, появившиеся в Китае за несколько тысячелетий до рождения Конфуция, учрежденные первыми правителями, которые осознавали, что нравственность в народе можно упрочить лишь его просвещением. Эти школы учреждались во всех населенных пунктах по всему Китаю и во времена Конфуция [3, с. 230].
Кому-то надо было взяться за восстановление нравственности, должен был появиться здравый голос. Этим голосом для всего народа стал Конфуций, принявший на себя великую миссию учителя.
На могиле просветителя более двух тысяч лет лежит каменная плита с надписью: «Вот могила мудреца, который явил собою великое свершение, мудреца, который был властителем просвещения» [1, с. 8].
В основе идеологии Конфуция лежит мысль о том, что необходимо нести знание в массы, которые должны осознать, что без знаний невозможно продвижение вперед как самого человека, так и всего человечества. Конфуций пронес через всю жизнь свое видение просвещения, отказываясь иногда от предлагаемых государственных должностей, выполняя только функцию учителя.
По мнению одного из учеников Конфуция, Цзыгуна, который был, наверно, одним из самых продвинутых его учеников, «мудрость человека можно практически отождествлять со стеной; моя же стена не выше самого человеческого роста и поэтому каждый человек без особых усилий рассмотрит все то, что находится за самой стеной; мой же Учитель подобен стене высотой во множество саженей; а тот, кто не сможет разыскать в стене ворота, вряд ли когда-либо узнает, какие великолепные храмы и дворцы открываются глазу за ней» [1, с. 4].
Конфуций сам любил учиться и учился всю сознательную жизнь. Свой путь обучения он описывает в следующих словах: «В 15 лет я обратил все свои мысли к учению; в 30 лет я уже имел прочную основу, опору; в 40 лет у меня уже не осталось никаких сомнений; в 50 лет я знал, понимал волю Небес; в 60 лет я изощрил свой слух; а в 70 лет я следую за велениями сердца, не нарушая никогда правил» [1, с. 17]. Вот путь, описанный Конфуцием, которым необходимо идти в обучении, через развитие своего разума, через познание воли Неба, к исполнению человеком велений собственного сердца, не нарушая воли Небес.
По настоянию матери он поступил на скромную должность, но во все вникал сам, сознавая, что может быть полезен на любом месте. Он любил говорить: «Не занимай высокий пост, а беспокойся о том, чтобы хорошо служить на том месте, на котором сам находишься» [1, с. 215], при этом он никогда не переставал учиться, самосовершенствоваться: «Искренне веруй и люби учиться, храни до смерти свои убеждения и совершай свой путь».
О цели обучения Конфуций говорит довольно ясно: «В древности люди учились для себя, а ныне учатся для других» [3, с. 143], вкладывая в это смысл — учиться надо для самообразования, чтобы больше быть полезным обществу.
Учиться по Конфуцию — значит усваивать все во всех сферах жизни и науки, стремиться достичь совершенства и быть достойным членом общества. Он говорил: «Учиться и часто повторять, что изучено, — разве это не признак того, что человек хочет достичь совершенства» [1, с. 19].
Конфуций утверждал: при учебе должны быть заложены основы человечности, почтительности, уважительности, послушания, самопознания, проявления самоинициативы, альтруизма, честности, благородства, дружелюбия. «Тот, кто искренен в своей человечности, тот не совершит зла». Учитель говорил также: «Если благородный муж, чтобы совершенствовать свои знания, часто общается с людьми, у которых есть чему поучиться, значит, он любит, чтит знание» [1, с. 23]. Этим высказыванием Конфуций подчеркивает, что для процесса познания важно не ограничиваться в поисках источников для расширения своих знаний, но и не быть всеядным, так как учитель ограничивает этот поиск общением с людьми, «у которых есть чему поучиться». Он понимал: «Тот, кто ежедневно чему-то учится, тот постоянно что-то приобретает, а не теряет» [1, с. 211].
В настоящее время актуализировалась идея о том, что нельзя ограничиваться обучением только специальности в высших учебных заведениях. Надо вернуть в законодательство об образовании обязанность вузов проводить активную работу по воспитанию нравственного, культурного гражданина, осознающего свою роль в обществе. И, как говорил Конфуций, — гражданина со стыдом в сердце.
В обучении Конфуций особо выделял развитие у учеников способности стыда за свои действия, за себя. И как обязательный элемент стыд должен быть развит в правителях всех рангов, т. е. человек, состоящий не в ладах с нормами морали, не должен управлять; Конфуций говорил: «Если править народом, прибегая к законам, а порядок удерживать с помощью наказаний, то народ будет склонен уклоняться от наказаний, и вряд ли будет испытывать стыд. Если же руководить народом, беря за основу добродетель (мораль), и сохранять мир… то сам народ и будет выражать покорность, стыд и справедливость» [1, с. 24]. «Благородный муж действует согласно долгу (по законам морали), тогда как низкий человек действует согласно выгоде» [1].
Конфуций считал, что наряду с общим образованием ученик должен постигать и азы музыки, он сам играл на лютне, а затем ввел обязательное обучение музыке для своих учеников. Сами занятия Конфуция часто проходили под музыку. Конфуций утверждал: «Музыка навела меня на мысли о совершенстве». Но Конфуций не только заучивал мелодию песни, ему было интересно и важно понять, каким характером обладал музыкант, написавший песню.
Проводя обучение, Конфуций не был склонен жестко, безапелляционно обучать людей, он не навязывал им своей точки зрения, своего этикета, но его мягкость, доброта, учтивость, доброжелательность убеждала окружающих подражать ему, это была сила личного примера. Он не проверял объем полученных учениками знаний, наоборот, он просил их, чтобы они задавали вопросы по различным темам, в том числе о жизни; тем самым он изучал своих учеников, анализировал, как глубоко они усваивали его учение.
Наверно установка «ни о чем не спрашивать» противоречит современным стандартам педагогики; проверка осуществлялась самой жизнью: глубина познания проверялась на практике, в общении учеников, содержание задаваемых вопросов говорило об объеме полученных знаний и стремлении получить дополнительные или новые знания в интересующей сфере. Учителю оставалось только направить пытливого ученика в нужном направлении, или это не современные требования министерства образования, не методологический подход в образовании — побуждать студентов самостоятельно искать и допытываться? Разве современные методики обучения во всем мире не основаны на этом принципе?
Можно с уверенностью сказать, что более 2000 лет назад Конфуций заложил основы современного видения обучения в высшей школе.
Очень интересное высказывание Конфуция относится к современному понятию в образовании «принудить», «заставить» учащегося выполнить программу обучения, фактически прибегая к психическому насилию. Учитель говорил, что если человек не стремится к просвещению (стать мудрым), то не стоит наставлять его на правильный путь; того, кто считает себя слишком умным, не следует учить уму [1].
Если вспомнить восточную мудрость «учитель появится только тогда, когда захочет этого ученик», то возникает резонный вопрос: зачем мы нянчимся с нерадивыми студентами, да еще обвиняем преподавателя — ты, мол, не проявил индивидуального подхода к данному ученику? Из мысли Конфуция слов не выкинешь: «Народ можно заставить быть послушным, но его сложно заставить быть просвещенным» [1, с. 66].
Каждому ученику Конфуций желает проявлять постоянную настойчивость в достижении своих целей, в том числе в овладении знаниями; учитель, раскрывая свой жизненный опыт, говорил: «Я не родился с готовыми знаниями, но любя и почитая древность, приобрел их благодаря настойчивости».
Приведем еще ряд высказываний мудреца, относящихся к просвещению и образованию и раскрывающих более полно взгляды Конфуция: «Учись так, словно ты не можешь все заполучить (многое узнать) и опасаешься многое потерять»; «что значит человечность? Это означает любить всех людей»; «тот из людей, кто постоянно считает, что он несовершенен, тот и любит приобретать знания (любит учиться)»; «учение только тогда имеет прочную основу, когда отражается в деяниях людей».
Конфуций заверял, что сам не является автором нового учения, все было раньше возвещено древними мудрецами и жило в сознании народа, а он только возвращает мудрость Князя Чжоу, жившего пятьюстами годами ранее. Эту мудрость он почерпнул, редактируя шесть классических китайских трудов, написанных Императором Веном: «Книга Поэзии», «Книга Ритуалов» (Ли Цзи), «Книга Истории», «Книга Перемен» («И-Цзин»), «Книга Документов» (Шу Цзин) и «Книга Песен» (Ши Цзин).
Конфуций сформулировал методику получения знаний в дальнейшем: «Зная многое, отбираю в нем лучшее, следуя лучшему, держу в памяти многое из того, что вижу, постигаю — это и есть обретение знаний» [1, с. 66].
Конфуций часто говорил ученикам, что нельзя быть теми людьми, которые, не зная дел, пытаются вершить дела; что нельзя быть теми, кто, не обладая знаниями, постоянно совершают ошибки, а необходимо быть теми, кто, зная многое, избегает ошибок [3, с. 235]. То есть учил их истинному профессионализму в делах, творчестве и одновременно убеждал в важности обладания высокими моральными качествами.
На вопрос, для чего нужно просвещение и образование людям, Конфуций отвечает как истинный философ: «Благородный муж ищет причины своих неудач в себе самом, а подлый человек ищет их в других»; «исправлять самого себя, чтобы через это доставлять спокойствие ближнему»; «исправлять себя для доставления спокойствия народу, о трудности этого скорбели даже Яо и Шунь» [3, с. 150, 159]. Конфуций сравнил свое учение с рекой, оно течет постоянно. Первоначально учение Яо и Шуна «дотекло» до их времени, и они с учениками, как живые волны, понесли его вдаль и передадут последующим поколениям, и так до скончания веков, надо делиться приобретенной мудростью с другими.
Когда Конфуция спросили, не надо ли упростить его учение, он ответил: «Мое учение есть учение, завещанное нам нашими праотцами. Я не имею права ни прибавить к нему, ни убавить чего-либо. Я передаю его во всей первобытной чистоте. В отношении к моему учению я то же, что сеятель к сеемым им семенам. Может ли сеятель придать семени иную форму или заставить его дать раньше определенного времени росток, всход или жатву? Дело сеятеля посадить семена в землю, поливать их, заботиться о них — все прочее не в его власти… Мое учение не прямой, обычный путь, оно неизменно как Небо, которое есть его творец, и текло, как поток, от древних времен Яо и Шуна» [3, с. 230]. Но данное учение отвечало духу китайского народа, отражало его характер. Китайцы в своей жизни руководствуются сухим расчетом, рационалистическим характером и учением Конфуция.
Список литературы
1. Конфуций / сост. В.В. Юрчук.: 5 изд. Мн.: Современное слово, 2006.
2. Лунь-юй. Изречения. М.: «ЭКСМО», 2004.
3. Мудрость Конфуция / под ред. В.П. Бутромеева, В.В. Бутромеева. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2011.
Чтобы получить короткую ссылку на этот материал, скопируйте ее в адресной строке браузера и нажмите на кнопку:
www.sovremennoepravo.ru